Ожерелье из звезд
Шрифт:
— Черт подери, Элвестон! — не раз говорил принц. — Дело ведь не только в том, что у вас есть деньги на всяческие экстравагантности: я подозреваю, что дело в том, что у вас вкус лучше, чем у других, и идеи у вас всегда оригинальные!
— Вы льстите мне, сир! — отвечал ему герцог.
Но хоть он и говорил вежливо, губы его цинично изгибались.
Он часто находил, что бурные развлечения принца, в которые тот бросался только потому, что скучал и раздражался из-за тех ограничений и запретов, которые накладывала на его жизнь царственная
— Знаете, кто мы такие, Вэриен? — однажды добродушно спросил принц, — Мы — короли общества, но я вас люблю и не сержусь, что мне приходится делить свой трон с вами.
Герцог тогда пробормотал что-то любезное, но в то же время подумал, что он не имеет намерений делить этот трон с кем бы то ни было.
Он прекрасно знал, что большинство современников ему завидуют и что по малейшему его знаку они готовы будут рабски перед ним пресмыкаться.
Герцог Элвестон был настолько богат, что мог потакать всем своим прихотям, и настолько щедр, что его друзья никогда не нуждались ни в чем — если только он знал, что им что-то нужно. В то же время он держался более отчужденно и — как сказал бы любой посторонний наблюдатель — более величественно, чем сам принц Уэльский. В нем чувствовалась врожденная властность — нечто, заставлявшее даже тех, кто его любил, держаться на почтительном расстоянии.
Конечно, у него были женщины, но никто из них не мог похвастать сколь-нибудь серьезным романом с ним. Герцогу достаточно было появиться на любом балу, чтобы все женские сердца начинали трепетать от волнения и сотни зовущих глаз устремлялись на него, обещая взаимность.
— Он красив, как греческий бог! — шептала одна светская красавица другой.
— А вы с кем-нибудь из них знакомы, милочка? — насмешливо отзывалась та.
— Одного достаточно! — был ответ. — Вот только я очень хотела бы познакомиться с ним поближе!
— По правде говоря, — говорил тем временем сэр Чарльз, — когда я три месяца назад разговаривал с великим князем Михаилом из России, он сказал мне, что имеет твердое намерение присутствовать на открытии канала, так что вот вам еще один член царствующей семьи, который там будет!
— Наверное, все дело в том, — сказал лорд Милторп, — Британия таким способом собирается продемонстрировать свою обиду по поводу того, что с самого начала не поддержали проект строительства. Пальмерстон был против него, а Стратфорд де Редклиф, естественно, приложил все усилия к тому, чтобы помешать де Лессепсу начать осуществление его планов.
— Этим человеком нельзя не восхищаться! — воскликнул сэр Чарльз. — Он три года бился понапрасну, прежде чем удалось собрать хотя бы немного денег, чтобы начать землекопные работы.
— Ну, теперь канал уже стал реальностью, — заключил лорд Милторп, — а Британия твердо намерена не принимать участия в его триумфе.
— Не вижу, почему всем британцам надо игнорировать такое важное событие, — медленно, почти лениво проговорил герцог.
Двое его друзей с удивленным видом повернулись к нему.
— Что вы хотите этим сказать, Вэриен? — осведомился сэр Чарльз.
— Очень простую вещь: то, что не может сделать принц, можем сделать мы! — ответил герцог.
— Вы имеете в виду — поехать на открытие?
— Конечно! А почему бы и нет?
— Действительно, почему бы и нет? — воскликнул лорд Милторп. — Господи, Вэриен, вы всегда обладали прекрасным пониманием того, что по-настоящему важно! Конечно, вы должны туда поехать! Герцог — это всегда герцог, и к тому же вам не хуже меня известно, что с императрицей у вас всегда были прекрасные отношения.
— У Вэриена всегда прекрасные отношения со всеми представительницами прекрасного пола, а тем более с красивыми, — подхватил сэр Чарльз. — Всякий раз, как бывает в Париже, он оставляет после себя множество разбитых сердец!
— Ну, сердце императрицы в полной сохранности, — отозвался герцог. — Но в то же время, по-моему, она будет рада, если мы окажем поддержку де Лессепсу, который женат на ее двоюродной сестре. И хотя Франца-Иосифа я нахожу скучным, но с великим князем Михаилом увидеться всегда приятно.
— Значит, вы едете! — вскричал лорд Милторп. — И, право, Вэриен, если вы меня оставите здесь, то я просто застрелюсь с досады!
— Конечно, я не имею намерения оставить вас здесь, Джордж, — отозвался герцог. — Сейчас за ленчем мы поразмыслим и решим, кого стоит пригласить. «Юпитер» достаточно велик, на нем найдется место для всех наших близких друзей.
— А я чуть не забыл, что у вас новая яхта на паровом ходу, — сказал лорд Милторп. — Можно ли придумать более удачное первое плавание, чем к Суэцкому каналу!
— Принц умрет от зависти, — заметил сэр Чарльз. — Я слышал, что египетский хедив устраивает просто фантастические приемы!
— Определение «фантастические» подходит для них как нельзя лучше, — улыбнулся лорд Милторп. — Это просто сцены из арабских сказок.
— Ну, решено, — сказал герцог, и в его голосе прозвучали едва заметные нотки скуки, словно он не разделял энтузиазма друзей. — Вы оба должны сказать мне, кого вам особенно хотелось бы пригласить, и мой секретарь сразу же отправит приглашения.
Он говорил так, словно все уже было решено, но тут сэр Чарльз с явной досадой произнес:
— Я только что вспомнил одну вещь, Вэриен. Боюсь, что не смогу поехать.
— Не сможете, Чарльз? Но почему же? Уж не хотите ли вы сказать, что предпочтете поездке в Египет охоту? А потом, наверное, я мог бы устроить вам охоту на газелей: это довольно забавно — если вы не принимали в ней участия прежде.
— Для меня не может быть ничего заманчивее плавания на борту «Юпитера», и вы это прекрасно знаете, Вэриен, — горячо возразил сэр Чарльз.