Ожерелье вечности
Шрифт:
Она отодвинула его и спокойно прошла в номер к окну, говоря на ходу:
— Не помню что-то, чтобы мы переходили на "ты". Ну, что ж, видно, перешли. Ты не жалей, в первую очередь, себя, Кирилл. Где, скажи на милость, ты видел, чтобы что-то новое было сразу принято на "ура", тем более, в такой области, где нельзя обойтись стереотипами? Людям нужно дать привыкнуть к самой мысли такого перехода, понимаешь? И уж совсем фантастикой звучит для них твоя гипотеза о возможности воздействия там, за пределом, на время и на события в реальном мире.
— Ты тоже не веришь, что там, за пределом, как ты выразилась, всё реально?
— У
Кирилл немного помолчал и уже другим тоном предложил:
— Сходим куда-нибудь, развлечёмся? Не знаю насчёт твоей помощи, но настроение ты умеешь поправить, лиса.
— Нет, пожалуй, не пойдём никуда. Не могу гарантировать, что ты и дальше на публике сможешь быть адекватным, вдруг перекусаешь кучу народа? А так, пусть одна я пострадаю.
— Страдалица ты моя. Приготовься, сейчас обкусаю, — с этими словами он обнял её сзади, нежно покусывая мочку её уха. От этого у неё сбилось дыхание, она поняла, как мучительно хочет его здесь, сейчас. Это было так ново и волнующе, что она невольно повернула лицо к нему. Нежный страстный поцелуй ослепил её, отнимая способность наблюдать за собой со стороны. Она полностью отдалась этим новым приятным ощущениям, повернувшись к нему, навстречу его нежным губам и рукам. Он сдавленно охнул и, прижимая её к себе, почувствовал невыразимую радость от происходящего, и, будто усталый путник пил, пил и никак и не мог напиться из этого чистого источника…
В комнате появилось объёмное изображение матери, Марии, обеспокоенно озиравшейся в поисках Кирилла. Наконец, рассмотрев в полутёмной комнате две слившихся воедино фигуры, она ойкнула, извинилась и сразу исчезла.
Как вырастают наши сыновья,
Вдруг поразив нас волей к жизни.
Пусть им претит пустая болтовня,
На первом месте будут мысли.
Максимализм — от альфы до омеги,
Любовь — так сразу, — раз навсегда,
Восторг до ужаса, и боль до неги,
Неведом страх пусть будет никогда!
Кирилл рассмеялся, представив сейчас состояние матери. Почему-то ему не было неловко, наоборот, он чувствовал, что всё так и должно быть, что всё правильно. Он чувствовал себя запредельно счастливым, отдохнувшим и полным сил. "Это МОЯ женщина", — думал он, вдыхая запах её волос.
А Мария у себя в номере долго ещё не могла уснуть, размышляя о происшедшем. Её мальчик вырос. Он уже взрослый мужчина. Это как-то не хотело укладываться в сознании, до сих пор она не видела его ни с одной девушкой, никогда, ни словом он не обмолвился ни о ком. Тем более её мучило то, что она даже предположить не могла, с кем сейчас он делит постель. Она-то думала, что он нуждается в её утешении, что сыночек обижен на весь свет, а оказалось, что утешает его незнакомая Марии женщина и поэтому сейчас ей места рядом с ним нет. Это было больно. Тем более, что она надеялась, что Кирилл остановит свой выбор именно на Людмиле, ведь она видела, как их влекло к друг другу с первой же минуты. Обидно будет, если она ошиблась. Николай, не выдержав, наконец, её бесконечного ёрзанья на кровати, спросил:
— Ну, что, мать, переживаешь? Не бойся, всё нормально. Я с тобой. Не вздумай мешать Кириллу устроить его личную жизнь. Это она, Люда, я уверен.
— Но, как же? Так быстро? Вчера познакомились, а сегодня уже в постели?
— Фу, не думал, что ты у меня ханжа. Время сейчас такое, они могут и не успеть налюбиться, подумай. Кроме того, Кириллу именно сейчас требуется верный человек рядом. Или ты забыла, что собралась вместе со мной уйти в мир иной? Или это было минутной слабостью, нет, минутным мужеством?
— Как ты можешь сомневаться во мне? Без тебя мне жизни нет. Ты для меня даже не любовь — жизненная необходимость.
— Это звучит как-то безнадёжно, обречённо, согласись? Пойми, милая, я настаиваю, более того, я требую, чтобы ты выбросила эту мысль из головы и дожила спокойно положенный тебе срок. Я подожду тебя там, любимая.
— Нет! Я так долго была без тебя, поэтому в вечности хочу быть с тобой навечно!
Она не выдержала и заплакала. Николай молча накрыл её тело своим, стараясь нежностью заглушить рвущиеся рыдания, доказать свою любовь самым простым и древним способом.
Утром Николай проснулся, ясно помня виденный сон. Рассказывая его содержание Марии, он смеялся:
— Я же говорил, что мои старые друзья ещё дадут о себе знать! Представляешь, снится мне, что, помнишь, тот мальчик, Виктор Вольф, превратился вдруг в Витюшу, светляка из моего снохождения. Ну, я рассказывал, помнишь? Подплывает это создание ко мне и говорит, что я опять не справлюсь сам, без его помощи. Что я ноль без палочки, ну и всё в такое, в его духе. Я был рад слышать эту его галиматью и полностью согласен с ним насчёт своих способностей. Причём Витюша как-то потом оглянулся, как бы проверяя, не слышит ли кто, и прошептал, что он рекомендует ещё внимательно присмотреться к Людмиле, может, и в ней привидится что знакомое. Птица, какая, например. Я даже сразу проснулся от этой идеи. Понимаешь, вот цепочка какая выстраивается: Людмила Воронова — ворон Платон — Рамияр. Как тебе?
— Странно, но мне не кажется это невозможным. Друзья собираются вокруг тебя, Николай, значит, действительно наступил час испытаний и, видно, придётся всё-таки воплотить в действие наш план по переходу. Почему-то я уверена, что не будет простого решения, как эти взрывы и так далее. Душа моя трепещет и предвидит скорый уход.
— Успокойся. Тебя это не коснётся, я сказал, я этого не допущу. Достаточно будет моей жертвы. Я всё равно не от мира сего. А тебе ещё нужно поднимать будущих внуков, представляешь, общих внуков с Рамияром, поверить не могу такому повороту!
В глубине комнаты засветилось объёмное изображение Кирилла и Люды, которые стояли, обнявшись, и пристально смотрели на старших. Кирилл спросил:
— О каких таких ещё внуках разговор? Уж не о наших ли будущих детях ты мечтаешь, отец?
— Да, сынок. Я не просто мечтаю, я знаю, что это будет. Счастья вам, дорогие наши! А тебе, мой старый друг, или подружка, не важно, скажу одно: я счастлив, что ты стоишь сейчас рядом с моим сыном, береги его!
— Я не знаю, о чём Вы говорите, но обещаю, что буду за ним приглядывать.