Ожидайте перемен к лучшему
Шрифт:
– Не надо, я сам!
Он спокойно, неспешным шагом направился к билетным турникетам. Стоило ему приблизиться, как зеленый глазок покорно загорелся, пропуская его.
Вот и полагайся на новомодную технику!
Ехать пришлось долго. Последующие сутки для Сергея слились в единую череду вагонов электричек, ожидания на вокзалах – и снова вагонов.
Сызрань оказалась местом неприятным – очень пыльным и грязным. Сергей все время чихал и кашлял, в носу свербило, и он от души порадовался, что не пришлось задержаться здесь надолго. Зато Кузнецк – следующий пункт остановки – оказался гораздо симпатичнее. Кругом зелень, старинные домики, и купола древних, полуразрушенных церквей виднеются отовсюду… Он бы с удовольствием побродил немного среди них, да вот не пришлось.
Ночевать пришлось на вокзале в каком-то крохотном, богом забытом городишке. Сергей еле разглядел странное название – «Пачелма». Он и не знал, что где-то есть такой! Зато Володя ловко, привычно устроился на жесткой лавке в зале ожидания и все повторял: «Ничего! Чем больше город, тем злей милиция!»
И правда, ночь прошла спокойно. Никто их не потревожил. Утром путешественники купили в станционном буфете бутылку мутноватого ситро, несколько бутербродов (от колбасы Сергей отказался сразу, а вот сыр съел с удовольствием) и поспешили на следующую электричку.
Они уже подъезжали к Москве, когда случилось то, что Алена с Володей будут старательно обходить в разговорах, даже когда проживут вместе немало лет. И все же не смогут забыть окончательно.
В вагоне они были одни. До Москвы оставалось уже совсем немного, а до станции Сытино, где предстояло им сойти, – и того меньше. Длинное путешествие подходило к концу. Уже вечерело, и Володя с некоторым беспокойством поглядывал в окно – успеть бы добраться к ночи! Алена выглядела усталой, но держалась молодцом. Сергей удобно устроился на лавочке и с удовольствием наблюдал за своими спутниками.
Он видел, как между ними тянутся тонкие, но прочные нити, играют на солнце, переливаются всеми цветами радуги. С каждой минутой их становилось все больше, и вот уже двое сидят словно обвитые волшебным коконом – только друг для друга.
Алена прикорнула на плече своего спутника, закрыла глаза, и пухлые губы чуть приоткрылись в улыбке, обнажая белоснежные зубы, а Володя обнял ее, чуть поглаживая смуглое плечо. Сергей долго еще смотрел на них, любуясь чужим счастьем, и даже сам не заметил, как задремал. Снилось ему что-то непонятное – так, размытые пятна, полосы, лица…
Разбудил его непривычный шум. Что-то чужое и враждебное появилось совсем близко, и в воздухе разлился густой запах едкого пота, пива и еще чего-то неопределенного, но неприятного.
Запах угрозы.
Сергей открыл глаза и резко выпрямился. То, что он увидел, заставило его мигом стряхнуть остатки сладкой дремоты. По всему телу побежали мурашки, и он почувствовал, как по спине течет тонкая струйка пота.
По вагону шли пятеро молодых парней. Топочут тяжелые, высоко шнурованные ботинки, у всех одинаковые черные футболки, черные джинсы, легкие куртки-ветровки с цифрой «88» на рукавах… Волосы коротко стрижены на один манер, и, кажется, даже лица одинаковые – как у деревянных солдат-дуболомов в сказке про Урфина Джюса.
Из переносной магнитолы несется хриплый рев. Если прислушаться, можно разобрать слова:
Арийский штурмовик смело марширует,Стальными кулаками врагов атакует,На груди у него набит коловрат [7] ,Он Родине свободу принесет и будет рад…Увидев Алену с Володей, старший из парней – лет двадцати на вид – присвистнул и остановился.
– Ух ты! Ребята, кажется, у нас есть работа.
Он подошел совсем близко, смерил Алену взглядом с ног до головы. Нехороший это был взгляд, совсем нехороший… Словно липкие холодные щупальца прикасались к ней, шарили по телу.
7
К о л о в р а т – древнеславянский символ Солнца. В настоящее время нередко используется неофашистскими молодежными группировками.
– А ты чего тут расселась, сука черножопая? – протянул он с глумливой растяжечкой. – Вали в свою Африку, Россия – для русских!
– Прекратите! – Володя поднялся в свой немалый рост. – Прекратите сейчас же!
Удар отрезком арматуры пришелся по голове. Видно было, что парням драться не в новинку… Одно быстрое, почти неуловимое движение – и Володя медленно осел на пол. Кровь из раны на лбу залила лицо и глаза, но он еще силился подняться.
– Эх ты! – укоризненно сказал кряжистый, широкоплечий здоровяк. – Нацию только позоришь, хиппарь недобитый!
Тяжелый ботинок с размаху наступил на кисть с длинными, нервными пальцами, раздался хруст, словно орех разгрызли… Володя взвыл от боли и покатился по полу, прижимая к груди искалеченную руку. «Как он теперь на гитаре играть будет?» – некстати пришло в голову Сергею. Алена кинулась было к нему, но миг – и ее уже держат крепкие чужие руки.
В руках у главаря сверкнул нож. Его длинное, острое, чуть изогнутое лезвие с зазубринками у самой рукояти отражало лучи закатного солнца.
– Ну чё, посмотрим, какого цвета ты снутри будешь, тварь?
Смуглое лицо девушки стало серым от страха, узкая рука почему-то прикрыла живот, словно защищая нечто важное, бесконечно дорогое… Она беспомощно оглядывалась по сторонам, будто ища защиты.
И тут Сергей увидел нечто такое, о чем сама Алена узнает много позже, – крошечный, не больше макового зернышка, зародыш новой жизни, что уже растет в ней после той ночи под луной на берегу Волги. Кольцо крепких парней в черном все теснее и теснее сжималось вокруг нее… В лицах парней была такая спокойная, неотвратимая решимость, что Сергей зажмурился, чтобы не видеть их.
Он изо всех сил вжался спиной в жесткую скамейку. Сергей отлично понимал отчего-то, что, если сейчас он шевельнется, его самого убьют, наверняка убьют! Умирать не хочется никому, даже безнадежные хроники, «овощи», как их называли в сумасшедшем доме, упорно цепляются за жизнь, но погибнуть сейчас, когда цель уже близка, когда впервые за долгие годы есть для чего жить? Это было бы уж вовсе несправедливо!
Но знал он и другое – если отступит сейчас, то Круга он не увидит никогда. Потому что недостоин будет.