Оживить сердце дракона
Шрифт:
– Мама учила.
– Ладно, – он кивнул на дверь, – иди. Мы подумаем, чем тебе помочь.
Она, поклонившись и поблагодарив по-русски, вышла.
– Во блин! – покачал головой здоровяк. – На нее позыришь и подумаешь – из наших. Ну там татарка или…
– Надо будет ее куда-нибудь пристроить, – решил плешивый. – Кем-то вроде переводчицы. А то порой придет партия, и вообще ни хрена не волокут. Все только и мурлычут.
– Тетю Пашу отпускать можно? – заглянув в комнату бревенчатого домика, спросил длинноволосый парень.
– Отпусти, – кивнул плешивый. – Когда Буран нарисуется? – посмотрел он на Монгола.
– Он вроде базарил, что в Хабаровске ждать будет, – ответил тот. – Хотя точно не помню.
– Короче, вот что, – сказал Зубов водителю, – ты кати домой. Я тебе завтра звякну и скажу, во сколько меня забрать. Тут матери Андрея нет, она на работе и придет поздно вечером. А мне как раз она и нужна.
– Ладно, – согласился тот. – Вот номер моего сотового. Звони, я обязательно прикачу. Правда, желательно было бы знать сегодня вечером, во сколько именно. Может, клиент путный попадет, а ему в другую сторону. Но я кого-нибудь из парней все равно пришлю. В общем, звони.
– Счастливо тебе. – Александр пошел во двор большого дома.
– Бабушка скоро придет… – сообщил ему возившийся с трехколесным велосипедом мальчик лет пяти.
– Откуда ты знаешь? Твоя мама сказала, что бабушка придет…
– Вон там окна закрыли, – указал малыш вправо.
Зубов увидел над деревьями крышу.
– А что это? – спросил он.
– Там бабушка работает. Окно закрыли, значит, бабушка придет. Конфеты ей там для меня дают. – Он засмеялся.
– А что там за работа? – спросил Александр, но мальчик снова стал возиться с велосипедом. Протирал его тряпочкой, делал вид, что подтягивает гайки на колесах.
Зубов пошел к дому.
– А что ваша мать там делает? – спросил он длинноволосую женщину.
– Уборщица. Какой-то туристический центр. По крайней мере так говорят. Мама ничего не рассказывает, а когда спрашивают, сердится. Платят ей там пять тысяч. Где еще такие деньги здесь заработаешь? – вздохнула она.
– А ваш муж не работает?
– В тюрьме он, – резко ответила женщина и ушла в дом.
– Лучше бы заплатил водителю, чтобы подождал, – пробормотал Зубов. – Но мне сказали, что Павлина Антоновна придет поздно вечером. – Он увидел идущую по тропинке пожилую черноволосую женщину и пошел ей навстречу. – На кой хрен машину отпустил? – снова недовольно пробормотал он.
– Ты кто есть-то? – Остановившись, женщина внимательно посмотрела на него.
– Я от сына вашего, – ответил Зубов. – Он…
– Живой, значит? – вздохнула она и неожиданно заплакала.
– Да жив он, – быстро сказал Александр. – Просто что-то от вас писем нет, ну а дозвониться…
– Он не в больнице? – спросила Павлина Антоновна.
– Да нет. Вы почему ему не пишете?
– Я-то пишу, да, видать, не отправляют мои письма-то. Я уж несколько раз в военкомат собиралась, но, думаю, как скажут, что убитый он… – Она помолчала. – Значит, не отправлялись мои письма, – сердито проговорила она. – Ну я им задам!
– Кому? – спросил он.
– Да тем, кто работу мне дал. – Она махнула рукой. – Тут рядышком, всего метров двести. Там раньше была база туристическая, потом прикрыли ее. А два года назад другие хозяева появились. Через полгода мне работу предложили. Уборщицей. Я сначала с неохотой шла, думала, убирай там грязь после гулянок ихних. Ан нет. Там… – замолчав, она пристально посмотрела на Александра. – Уж больно рассказать все хочется, – вздохнула она, – но опасаюсь. Ты дай мне слово твердое, что никому не скажешь, что услышишь.
– Даю, – кивнул Зубов.
Хабаровск
– Нам-то что? – усмехнулся Буран. – Мало ли кто кого ищет. Короче, вот что. Привозите их сюда через пару дней, будут покупатели. Отберите трех баб для торговли на рынках и двоих мужиков посильнее, грузчики нужны. Остальных продадим.
– А что с этой делать будем? – спросил плешивый.
– Насчет нее поговорим с Арсеном, он несколько раз просил подобрать китаянку, которая по-русски базарит. У него дела с китаезами, они начнут что-то меж собой чирикать, а он не понимает ни хрена. В общем, перетру с ним сегодня, Арсен бабки неплохие обещал. Дела снова пошли в гору! – подмигнул он плешивому.
Азия, горный массив
Соскользнув по отвесной каменной плоскости вниз, молодой мужчина с криком ударился о торчащий из щели пенек. Застонав, осторожно дотронулся до бока и снова вскрикнул. Со стоном, держась рукой за пенек, сел. Посмотрел вверх. До зарослей добраться по каменной плоскости было невозможно. Он подрагивающими пальцами вытащил фляжку и сделал несколько жадных глотков. И тут же покачал головой, увидев двумя метрами ниже расщелину.
– Винтовка там, – прошептал он по-немецки.
Обвязавшись тонкой, но крепкой веревкой и захлестнув петлю на пеньке, мужчина начал осторожно спускаться к расщелине. Левая нога, которой пытался найти выбоину для упора, соскользнула с каменной стены, и он заскользил вниз. Его тело, перелетев расщелину, ударилось о противоположный край и полетело в пропасть. Веревка несколько секунд внатяг скользила по камню. Потом мгновенно ослабла.
– Соскользнул по каменному склону, – опустив бинокль, произнес узкоглазый молодой мужчина. – Надо идти к горе Дракона, все-таки там есть растительность и камень не такой гладкий.
– Послушай, Тавуша, – вздохнула молодая женщина, – мне кажется, что с тех пор как мы высадились на берег, за нами кто-то неотступно следит. У тебя нет такого ощущения?
– Женщина, – усмехнулся голый по пояс верзила, – я же говорил, чтобы ты предоставила это нам.
– Я ничем не хуже тебя! – огрызнулась она.
– Надо проверить дорогу к горе Дракона. – Тавуша с «винчестером» в руках пошел вверх по зарослям ярко цветущих растений.
– Ты веришь этому узкоглазому? – тихо спросил верзила.