Озорной купидон
Шрифт:
— Лучше зайдите в дом. Похоже, у него небольшой жар, — сказал Тернер.
Этот спокойный голос заставил Шейлу запаниковать.
Она застыла на месте, глядя на них. У Николаса был другой цвет волос, более темный, чем у Тернера, но мальчик походил на него.
Внезапно ее осенила безумная догадка: Мария отправила ее вовсе не к дяде мальчика. Возможно, Тернер Маклеод был отцом Николаса, но не подозревал об этом.
Шейла ясно представила себе победно усмехающуюся мать.
«Думай головой, ведь именно для этого Бог и
Разум подсказывал Шейле, что надо бежать отсюда, и как можно быстрее. Но она не могла оставить Ники с совершенно незнакомым человеком, даже если он отец мальчика.
— Лучше я отвезу его в больницу, — предложила она.
Мужчина коротко взглянул на нее через плечо.
— Мэм, ближайшая больница находится очень далеко отсюда.
Он произнес эти слова спокойно и терпеливо, но ей показалось, что он осуждает ее.
На крыльце он снял свои ботинки, а затем распахнул дверь и, придерживая ее ногой, пригласил девушку в дом.
— Я ведь совсем не знаю вас, — сказала Шейла.
Он посмотрел на нее.
— Об этом надо было думать перед тем, как отправляться в дорогу. — Дверь скрипнула и закрылась за ним.
— Откуда вы знаете, что я приехала издалека?
— Судя по правам на машину, вы приехали из Орегона, мэм. У вас была уйма времени, чтобы подумать о том, что вы делаете.
— Но тогда я думала, что вы знаете Ники!
— Ники, — медленно повторил он, пристально посмотрев на мальчика.
Внезапно лицо Тернера Маклеода озарилось радостным светом, смущением и нежностью.
— Господи, — прошептал он и уставился на Шейлу, его глаза буравили ее неистовыми голубыми огоньками. — Кто его мать?
— Мария Джеррарди, — натянуто ответила она, а про себя добавила, что Мария — добрая католичка, чья жизнь полностью разрушена из-за тебя, из-за тебя, красивый дьявол.
Неожиданно его лицо стало очень серьезным.
Еще раз взглянув на Ники, он вздохнул и исчез во мраке дома.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сейчас она стоит на крыльце и думает, не опасно ли входить в этот дом, подумал он, криво усмехнувшись.
Скорее всего, эта девушка приехала из большого города. У таких, как она, есть сигнализация в машине, а дверь ее квартиры запирается на дюжину замков. Кроме того, она каждый вечер смотрит выпуски новостей и сходит с ума от страха.
И теперь она, скорее всего, думала, что у него где-то в доме припрятан топор.
Мужчина посадил Ники на стул.
— Сиди здесь, — строго сказал он.
Мальчик тихонько ныл. Когда он посмотрел на мужчину, глаза его сделались огромными от удивления. Тернер заметил, что, капризничая, ребенок не проронил ни слезинки.
У этого малыша такие же большие и черные глаза, как и у его брата, Николаса. У них даже имена одинаковые. Мальчика тоже зовут Ник. Какое странное совпадение, что ребенок оказался здесь. Тернер не видел Ника уже около четырех лет. А пару дней назад спутниковая тарелка заработала, и ему удалось посмотреть конец телевизионных новостей, в которых рассказывали об интересных людях. И он увидел Ника, который увлеченно рассказывал о медведях гризли. Ник изучал этих животных и жил совершенно один на какой-то горе.
Журналистка задала ему типичный для всех отшельников вопрос:
— А вы не скучаете по человеческому обществу?
— Только по одной женщине, — медленно произнес Ник. — Но я потерял ее. На этой горе я многое понял. Если вы желаете чего-то всем сердцем и душой, не слушайте других людей, которые отговаривают вас от желаемого.
Конечно, это был камень в его огород — ведь он не позволил брату встречаться с Марией Джеррарди.
Это интервью разбередило старые раны, он жалел, что нельзя вернуть прошлое и все изменить. Но мудрость и терпение пришли к нему после того, как их пути с братом разошлись.
Тернеру было всего семнадцать лет, когда судьба толкнула его во взрослую жизнь. Родители разбились на своем самолете. Он остался хозяином огромного ранчо и должен был присматривать за младшими братом и сестрой.
Это было очень трудно, и он испытывал постоянный страх. Но Тернер никогда не показывал своего страха, он постепенно научился легко преодолевать трудности. Стараясь управиться с многочисленными делами, изо всех сил пытаясь оградить Ника и Эбби от неприятностей, он не заметил, как отдалился от них.
А даже если бы он это заметил, то, возможно, и не знал бы, как все изменить. Ему было всего семнадцать. Но что мог знать семнадцатилетний юноша о человеческих отношениях?
Ответственность. Стремление все контролировать. Резкие приказания. Тернер хорошо в этом преуспевал. Даже слишком хорошо.
Когда Ник уходил, то в ярости крикнул ему:
— Никому нельзя даже свободно вздохнуть, если ты не разрешишь.
Эти слова все еще причиняли боль.
А теперь здесь оказался сын его брата. Неужели ему дается второй шанс? Неужели у него теперь есть достаточный опыт в общении с людьми, чтобы сказать брату, что всегда все делал из любви к нему? Он всегда хотел только лучшего для своих брата и сестры.
Эбби знала об этом. Но почему брат не понял этого?
Он вздохнул. Возможно, из-за Марии. Ник только что закончил колледж, был еще очень молод, он не желал слушать старшего брата. Тогда Тернер отправился поговорить с Марией. Она выслушала его и на следующий день уехала. И с тех пор в глазах Ника затаилась мрачная злость, которая вспыхивала всякий раз, когда он встречался взглядом с Тернером. Вскоре он согласился работать в диком заповеднике, расположенном на уединенной горе.
Тернер думал, что это продлится не больше месяца. Но он ошибся. Его брат оказался таким же несгибаемо упрямым, как и он сам.