Печать презренья на моем челе,Но справедлив ли мира приговор?Что добродетель, если на землеПроступок не бесчестье – но позор?Поверь, невинных женщин вовсе нет,Лишь по желанью случай и предметНе вечно тут. Любить не ставит в грехТа одного, та многих – эта всех! —
4
Родителей не знала я своих,Воспитана старухою чужой,Не знала я веселья дней младыхИ даже не гордилась красотой;В пятнадцать лет, по воле злой судьбыЯ продана мужчине – ни мольбы,Ни слезы не могли спасти меня.С тех пор я гибну, гибну – день от дня.
5
Мне мил мой стыд! он право мне даетТебя лобзать, тебя на миг одинОтторгнуть от мучительных забот! —О наслаждайся! – Ты мой господин! —Хотя тебе случится, может быть,Меня в своих объятьях
задушить,Блаженством смерть мне будет от тебя. —Мой друг! – чего не вынесешь любя! —
«Расписку просишь ты, гусар…»
Расписку просишь ты, гусар, —Я получил твое посланье;Родилось в сердце упованье,И легче стал судьбы удар; —Твои пленительны картиныИ дерзкой списаны рукой;В твоих стихах есть запах винный —А рифмы льются м…ей.
К*
(Из Шиллера)
Делись со мною тем, что знаешь,И благодарен буду я.Но ты мне душу предлагаешь:На кой мне черт душа твоя!..
Булевар
С минуту лишь с бульвара прибежав,Я взял перо – и, право, очень рад,Что плод над ним моих привычных правУзнает вновь бульварный маскерад;Сатиров я, для помощи призвав —Подговорю, – и все пойдет на лад.Ругай людей, но лишь ругай остро;Не то —…ко всем чертям твое перо!..Приди же из подземного огня,Чертенок мой, взъерошенный остряк,И попугаем сядь вблизи меня.«Дурак» скажу – и ты кричи «дурак»,Не устоит бульварная семья —Хоть морщи лоб, хотя сожми кулак,Невинная красотка в сорок лет —Пятнадцати тебе все нет как нет!И ты, мой старец с рыжим париком,Ты, депутат столетий и могил,Дрожащий весь и схожий с жеребцом,Как кровь ему из всех пускают жил,Ты здесь бредешь и смотришь сентябрем,Хоть там княжна лепечет: как он мил!А для того и силится хвалить,Чтоб свой порок в Ч**** извинить!..Подалее на креслах там другой;Едва сидит согбенный сын земли;Он как знаток глядит в лорнет двойной;Власы его в серебряной пыли.Он одарен восточною душой,Коль душу в нем в сто лет найти могли.Но я клянусь (пусть кончив – буду прах),Она тонка, когда в его ногах.И что ж? – он прав, он прав, друзья мои.Глупец, кто жил, чтоб на диете быть;Умен, кто отдал дни свои любви;И этот муж копил: чтобы любить.Замен души он находил в крови.Но тот блажен, кто может говорить,Что он вкушал до капли мед земной,Что он любил и телом и душой!..И я любил! – опять к своим страстям!Брось, брось свои безумные мечты!Пора склонить внимание на дам,На этих кандидатов красоты,На их наряд – как описать все вам?В наряде их нет милой простоты,Все так высоко, так взгромождено,Как бурею на них нанесено.Приметна спесь в их пошлой болтовне,Уста всегда сказать готовы: нет.И холодны они, как при лунеНам кажется прабабушки портрет;Когда гляжу, то, право, жалко мне,Что вкус такой имеет модный свет.Ведь думают тенетом лент, кисей,Как зайчиков, поймать моих друзей.Сидел я раз случайно под окном,И вдруг головка вышла из окна,Незавита и в чепчике простом —Но как божественна была она.Уста и взор – стыжусь! в уме моемГоловка та ничем не изгнана;Как некий сон младенческих ночейИли как песня матери моей.И сколько лет уже прошло с тех пор!..О, верьте мне, красавицы Москвы,Блистательный ваш головной уборВскружить не в силах нашей головы.Все платья, шляпы, букли ваши вздор.Такой же вздор, какой твердите вы,Когда идете здесь толпой комет,А маменьки бегут за вами вслед.Но для чего кометами я васНазвал, глупец тупейший то пойметИ сам Башуцкий объяснит тотчас.Комета за собою хвост влечет;И это всеми признано у нас,Хотя – что в нем, никто не разберет:За вами ж хвост оставленных мужьев,Вздыхателей и бедных женихов!О женихи! о бедный Мосолов;Как не вздохнуть, когда тебя найду,Педантика, из рода петушков,Средь юных дев как будто бы в чаду;Хотя и держишься размеру слов,Но ты согласен на свою беду,Что лучше все не думав говорить,Чем глупо думать и глупей судить.Он чванится, что точно русский он;Но если бы таков был весь народ,То я бы из Руси пустился вон.И то сказать, чудесный патриот;Лишь своему язы5ку обучен,Он этим край родной не выдает:А то б узнали всей земли концы,Что есть у нас подобные глупцы.
«Я видел раз ее в веселом вихре бала…»
Я видел раз ее в веселом вихре бала;Казалось, мне она понравиться желала;Очей приветливость, движений быстрота,Природный блеск
ланит и груди полнота —Все, все наполнило б мне ум очарованьем,Когда б совсем иным, бессмысленнымжеланьемЯ не был угнетен; когда бы предо мнойНе пролетала тень с насмешкою пустой,Когда б я только мог забыть черты другие,Лицо бесцветное и взоры ледяные!..
Прелестнице
Пускай ханжа глядит с презреньемНа беззаконный наш союз,Пускай людским предубежденьемТы лишена семейных уз,Но перед идолами светаНе гну колена я мои,Как ты, не знаю в нем предметаНи сильной злобы, ни любви.Как ты, кружусь в веселье шумном,Не чту владыкой никого,Делюся с умным и безумным,Живу для сердца своего;Живу без цели, беззаботно,Для счастья глух, для горя нем,И людям руки жму охотно,Хоть презираю их меж тем!..Мы смехом брань их уничтожим,Нас клеветы не разлучат:Мы будем счастливы, как можем,Они пусть будут, как хотят!
Юнкерская молитва
Царю небесный!Спаси меняОт куртки тесной,Как от огня.От маршировкиМеня избавь,В парадировкиМеня не ставь.Пускай в манежеАлёхин гласКак можно режеТревожит нас.Еще моленьеПрошу принять —В то воскресеньеДай разрешеньеМне опоздать.Я, Царь Всевышний,Хорош уж тем,Что просьбой лишнейНе надоем.
Послание
Катерина, Катерина,Удалая голова!Из святого АвгустинаТы заимствуешь слова.Но святые изреченьяПомрачаются грехом,Изменилось их значеньеНа листочке голубом.Так, я помню, пред амвономПьяный поп, отец Евсей,Запинаясь, важным тономПоучал своих детей;Лишь начнет – хоть плачь заране…А смотри, как силен Враг!Только кончит – все мирянеОтправляются в кабак.
«Слышу ли голос твой…»
Слышу ли голос твойЗвонкий и ласковый,Как птичка в клетке,Сердце запрыгает;Встречу ль глаза твоиЛазурно-глубокие,Душа им навстречуИз груди просится,И как-то весело,И хочется плакать,И так на шею быТебе я кинулся.
«Она поет – и звуки тают…»
Она поет – и звуки тают,Как поцелуи на устах,Глядит – и небеса играютВ ее божественных глазах;Идет ли – все ее движенья,Иль молвит слово – все чертыТак полны чувства, выраженья,Так полны дивной простоты.
Посреди небесных телЛик луны туманный:Как он кругл и как он бел!Точно блин с сметаной…Кажду ночь она в лучахПуть проходит млечный…Видно, там на небесахМасленица вечно!
1
Скорей! (Фр.)
2
И я вас поздравляю (фр.).
<М. А. Щербатовой>
На светские цепи,На блеск утомительный балаЦветущие степиУкрайны она променяла,Но юга родногоНа ней сохранилась приметаСреди ледяного,Среди беспощадного света.Как ночи Украйны,В мерцании звезд незакатных,И сполнены тайныСлова ее уст ароматных,Прозрачны и сини,Как небо тех стран, ее глазки;Как ветер пустыни,И нежат и жгут ее ласки.И зреющей сливыРумянец на щечках пушистых,И солнца отливыИграют в кудрях золотистых.И следуя строгоПечальной отчизны примеру,В надежду на БогаХранит она детскую веру;Как племя родное,У чуждых опоры не проситИ в гордом покоеНасмешку и зло переносит;От дерзкого взораВ ней страсти не вспыхнут пожаром,Полюбит не скоро,Зато не разлюбит уж даром.