Озорство
Шрифт:
Прошло еще десять минут. Картер вздохнул и сказал:
— Ребята, все хорошо, что хорошо кончается.
И пошел в ванную переодеваться. Сбросил с себя изумрудно-зеленую униформу и вернулся в красном свитере с высоким воротом, серых брюках, синей спортивной куртке, синих носках и черных ботинках. Пожал руку Глухому, поцеловал в щеку Глорию и ушел. Услышав, как его машина выезжает за ворота мотеля. Глухой сказал:
— Наконец-то мы остались одни.
Глория изогнула дугой бровь.
— Через пятнадцать минут я тоже уйду.
— Ты еще не научила
— Эти фокусы — моя тайна, — возразила она. — И я не передам ее никому на свете.
— Еще какие-нибудь фокусы знаешь?
— Знаю кое-что.
— Научишь меня им?
— Пятнадцать минут — это твоя идея, — сказала Глория.
— А кто будет считать эти минуты? — улыбнулся Глухой.
Он подлил в бокалы шампанского, включил радио, встроенное в телевизор, нашел классическую музыку, нежную и романтичную, исполняемую на струнных инструментах. Глория села на единственный в комнате стул. Глухой — на край кровати. Зазвенели бокалы, они разом произнесли: «За твое здоровье», поднесли бокалы к губам и маленькими глотками выпили чудесное пенящееся вино. Глория наблюдала за ним из-за края бокала, и он посчитал это хорошим знаком.
— Уж не поедешь ли ты домой в спецодежде мусорщика, — поинтересовался он.
— Нет, конечно. Переоденусь перед уходом.
С минуту в нерешительности помолчали. Потом он спросил:
— Почему же ты не переодеваешься?
Она пристально посмотрела на него, поставила бокал на стол и ответила:
— Сейчас.
В ванной она оставалась долго. Когда вышла оттуда, на ней были черные узкие брюки, красная шелковая блузка и черные туфли оригинального фасона на высоких каблуках.
Глория не закрыла дверь в ванную, и Глухой увидел сваленные в кучу на полу возле ванны униформы мусорщиков. Она села на стул, скрестила ноги, обтянутые узкими брюками, взяла бокал с шампанским, подняла его в безмолвном тосте и выпила. Глухой подошел к ней, наклонился и поцеловал.
— Помнишь день, когда мы с тобой обо всем договаривались? — спросил он.
— Ну?
Он наклонился еще ниже, коснулся лицом ее лица.
— Ты спросила, что я хочу от тебя. Помнишь?
— Помню.
Он снова поцеловал ее.
— Какой у тебя прелестный ротик, — произнес он.
— Спасибо, — отозвалась она.
— Помнишь, что ты тогда сказала?
— Да.
— А что я сказал?
— Конечно.
— Так что же я сказал?
— Ты сказал, что не платишь женщинам деньги за любовь.
— А что ты мне на это ответила?
— А я ответила, что не целую мужчин за деньги.
— Хорошо, — похвалил он ее, — я и не собираюсь давать тебе их.
— Хорошо, — отозвалась она.
— Хорошо, — повторил Глухой.
Он взял ее за руки, нежно помог ей подняться со стула.
Потом поднял ее, понес к кровати, положил на нее, сбросил с ног мокасины и лег рядом. Она прильнула к нему, он обнял ее и с неистовой силой поцеловал. Его руки спустили узкие брюки с бедер, обнажив самое сокровенное, потом обнажились ее
— Я хочу привязать тебя к кровати, — сказал он.
— Привяжи, — разрешила она.
Кожаными ремнями он привязал ее запястья к передней спинке кровати, а лодыжки — к задней, оставил ее распростертую и ожидающую его в постели и пошел в ванную. Обнаженный и возбужденный он вышел оттуда, приблизился к ней, поцеловал, положил руки на ее соблазнительное распростертое беспомощное тело. Апрельский день клонился к концу. Более часа он играл с ней в любовные игры, вначале ласкал ее руками, потом губами, а в конце водил по ее телу пистолетом «узи». Игра была опасна и щекотала нервы, особенно когда холодное дуло касалось интимных частей ее тела. Глория корчилась, лежа рядом с ним на постели. Она была еще привязана, когда он наконец занялся с ней любовью. Отвязал он ее только через полчаса, и они лежали вспотевшие, усталые.
— А теперь твоя очередь, — сказала она.
— Ох-хо, — выдохнул Глухой.
Он лег на спину, прикрыл рукой глаза, его мускулистое Тело расслабилось.
— Замри, — велела она ему и подняла с пола кожаные ремни.
Вначале она связала ему руки.
Потом ноги.
А он лежал, распростертый, на постели, смотрел на нее и улыбался.
— А теперь что? — поинтересовался он.
— Я буду делать с тобой то же, что и ты со мной, — ответила Глория. — Только лучше.
Она легла на постель, и они снова занялись любовью.
— А теперь пострадай, — проговорила Глория.
Она встала с кровати, надела брюки.
— Стриптиз наоборот, — улыбнулся он.
— Да, стриптиз наоборот, — сказала Глория, надевая бюстгальтер, красную шелковую блузку и туфли на высоких каблуках.
— Иди ко мне, — позвал он.
— Нет уж, — отказалась она, быстро застегивая на пуговицы блузку. Заправила блузку в брюки.
— Иди ко мне, подлая.
— Обойдешься, — отрезала Глория.
Подошла к туалетному столику, взяла пистолет «узи».
— Ух-ха, — улыбнулся он.
— Да, — произнесла Глория. Кивнула головой и два раза выстрелила ему в грудь. И сразу же отвернулась, схватила свою сумочку, ключи от «шевроле», бросила на него взгляд, снова отвернулась, не в силах вынести вид крови, и выбежала из комнаты.
Глава 14
Когда они проезжали по мосту, дождь лил как из ведра.
"Сегодня утром Браун слушал по радио новости и узнал о стрельбе в мотеле городка Рэд-Пойнт, находившегося в соседнем штате. В ванной одного из номеров были найдены Четыре комплекта спецодежды мусорщиков. Они позвонили по телефону в полицейское управление Рэд-Пойнта и поговорили с детективом, которого звали Роджер Ньюкастл. Тот предложил им приехать, но сообщил, что стреляный воробей давно исчез. Вначале сыщики подумали, что это эвфемизм, но оказалось, что под стреляным воробьем подразумевается жертва стрельбы.