П 4
Шрифт:
– Шесть, – возразил Михаил.
– Вот чудак человек. Говорю же тебе…
– Бунт князя Червеньского подавлен. Замятня задушена на корню. Товар, что сбывали по горячему закончился. С моих трофеев ты наваришь минимум сто пятьдесят рублей. Четверть. Как по мне, то хорошая сделка. Шесть сотен.
– Вот из уважения к твоему уму и хватке, пять сотен.
– Шесть. И еще сотню за лошадей с седлами и сбруей.
– Это нужно смотреть, – проворчал купец.
– Смотри, – пожал плечами Михаил. – Но и на них ты заработаешь самое мало пятьдесят рублей. Или ты никудышный купец.
– Не
Видя, что дело принимает серьезный оборот, двое из его охранников поднялись из-за стола под камышовым навесом, и двинулись было в сторону повозки, у которой шел разговор. Михаил посмотрел в их сторону, и обратился к их нанимателю.
– Я не ищу ссоры. Но и от драки не бегаю, – хмыкнув произнес Романов, уверенным тоном.
Торговец смерил его взглядом, потом махнул наемникам, мол все в порядке. Подошел к лошадям, наскоро, но весьма умело осмотрел животных. Проверил состояние седел и сбруи. Прикинул что-то там в уме. И вздохнув согласился. Что тут сказать, прав этот странный вой. Наплыв трофеев уже спал. Серебро еще осталось. Уж больно все удачно обернулось. А на выкупленном он заработает даже больше, озвученного.
– Бог с тобой. По рукам. Только мне бы попридержать серебро. Златом возьмешь?
Вопрос вовсе не праздный. На Руси отчего-то серебро в большем почете. Золоту где-то даже и не доверяют. Но Михаила такие предрассудки не смущали. Вот иметь при себе порядка тысячи рублей, это да, данное обстоятельство его волновало. Сдать бы все в банк, благо там счет у него уже имеется. А связь между стольными городами налажена достаточно устойчивая.
– Возьму золотом. Коли в монете, а не в слитках.
– В монете, в монете, – все еще расстроенный условиями сделки, произнес купец.
Покончив с расчетом, Михаил направился в обеденный зал. Дело к середине октября, на улице благодать, бабье лето во всей своей красе и ласке. Только доверяться ему особо все же не следует. Так-то тепло, но воздух уже прохладный, а как подует ветерок, так разгоряченное тело может и прихватить. Вот и устроилась Ксения с детьми на обед в обеденном зале. Летом-то душно, а сейчас при открытых окнах очень даже хорошо.
Проходя мимо коновязи, глянул, как конюх обихаживает его лошадей. Осталось четыре головы. Тоже немало, учитывая, что ходить за ними ему придется самому. К слову, теперь поедут уже не так споро, как он добирался до Переяславля или возвращался обратно. Три лошади под седлом, четвертая вьючная. И никаких заводных.
Присел за стол. Подмигнул мальчику шести, и девочке пяти годочков, уминавших за обе щеки кашу с мясом. Пододвинул миску к себе, и отрезав кус хлеба, взялся за ложку.
– Ксения, ты если поела, пошла бы договорилась с хозяином, чтобы он собрал нам в дорогу припасов. Крупы, вяленого и копченого мяса, сала, хлеба… В общем, сама разберешься.
– На сколько брать-то? – поинтересовалась она.
– Дней на десять.
Доев кашу, Михаил подошел к хозяину постоялого двора, и договорился о ночлеге. Достанет с них еще ночевок в лесу и под открытым небом. Отчего бы не отдохнуть как полагается. Он конечно видел, что Ксения
Да только деньги это еще не все. Доверять ей он и не думал. А потому пообещал, что если попытается бежать, то сообщит, что беглянка предала князя Червеньского. Народ ведь долго разбираться не станет. Князя тут любили. А теперь его на суд в Киев везут. Конечно и она могла обвинить его, не вопрос. Но он-то один, а с ней дети. Так что, положение не в ее пользу.
С рассветом выдвинулись в путь. Ехали довольно споро, за день делая переходы по пятьдесят, шестьдесят километров. Вполне себе приличный результат, для долгого перехода, без сменных лошадей. На исходе третьего дня миновали рубежи Теребовльского княжества. Дальше начинались открытые просторы кочевий черных клобуков.
Если прежде Ксению сдерживал страх разоблачения и возможный народный гнев, то теперь она опасалась остаться одна посреди бескрайней степи, перемежаемой редкими рощами или полосками зарослей вдоль не таких уж и частых рек и ручьев.
Это была уже их третья ночевка в степи. За все время они не встретили ни одного человека. И не сказать, что данное обстоятельство как-то расстраивало Михаила. В дороге и на стоянках они практически не общались. Ксения сосредоточила все свое внимание на быте, и детях. Михаил позаботившись о живом транспорте, подступался к заготовкам и резал детали будущих часов. Потом первым ложился спать, чтобы подняться в полночь, и заступить на дежурство уже до утра. Удавалось еще перехватить что-то в седле, когда с рыси переходили на шаг.
Не сказать, что выходил полноценный отдых. Усталость постепенно накапливалась. Но до пограничного его сил вполне достанет. А нет, так можно и дневку устроить. Правда, терять последние погожие осенние деньки все же не хотелось. В любой момент могут зарядить дожди. А тогда уж навалится всепроникающая сырость. Бр-р-р! Лучше уж к тому моменту добраться до нормального жилья.
Пока возился с ножом и деревяшками, Ксения по обыкновению приготовила ужин. Покормила детей, и поставила котелок перед ним. Рядом пристроила кружку с горячим сбитнем. Мастерица! Специально под него прикупила мед в сотах, облепиху и кое какие специи. Михаил возражать не стал. Детям в дороге горячий напиток лишним не будет. Ну и сам пристрастился к этому средневековому чаю. Вкусно же!
Хм. В этот раз опять другой вкус. Что в общем-то не удивительно. И дело даже не в том, что рецептов его приготовления великое множество. Единственная неизменная составляющая это мед. Но чтобы разнообразить вкус она добавляет еще и травы, которые собирает тут же в пути. И вообще, кто сказал, что разнообразие это плохо.
– Михайло, зачем я тебе? – присев напротив него, поинтересовалась Ксения.
– Ты баба не глупая, сама должна понимать, – пристроив кружку рядом, и берясь за ложку, ответил он.