P. S. Я люблю вас, профессор
Шрифт:
– Серьезно? Ты прежде чем рецепт из книжки варить, о действии колдовства узнать удосужилась? Эту кашу между прочим ты заварила, по своей космической глупости, – я не смотрела на нее, делая вид, что внимательно слушаю профессора, – Между прочим мне всю ночь было плохо. И предмету твоего болезненного обожания ничего про твою причастность я не сказала. Видно, зря.
– Не по моей глупости, а своей. Нечего было трогать чужую бутыль!
Наша песня хороша, начинай сначала. Хотелось при всех засадить Лёльке пощечину. Чтоб мозги на место встали и бред нести перестала. Глаза защипало, от обиды навернулись слёзы, но давать им волю
– Возможно, ты права. Я сглупила. Но, знаешь, даже рада этому. Ведь иначе так и не узнала бы тебя настоящую. Вернись на свое место, я не хочу больше ни о чем с тобой говорить.
Лёля поджала пухлые губы.
– Ты хотела просить Евку помочь с антидотом. Так вот, пусть варит. А на меня все равно диагностика не укажет, я позаботилась об этом.
О чем она? Как можно обмануть расширенную экспертизу, тем более проводимую Котовским? Но интересоваться у нее этим не стала. Хотелось поскорее закончить разговор и впредь стараться вообще их избегать. Всё с ней, как с человеком ясно. Сегодня на отработках первым делом расскажу профессору, как всё случилось, и кто в этом виноват.
Не дождавшись от меня ответа, она пересела на свое место, а я уставилась на изображение Ликойи Южной в справочнике. Кустистое растение с вытянутыми остроконечными листьями и яркими лиловыми цветами. Кто бы мог подумать, что такая красота несет в себе смертельный яд…
Пара прошла спокойно, больше Лёлька ко мне не лезла, а я в ее сторону даже не смотрела. Домашний реферат профессор у меня не спросила, но уходя я все равно положила его ей на трибуну. Все же чувствовала себя виноватой за обман.
О «звезде» сегодняшней лекции – Ликойи, я узнала несколько интересных фактов, правда самым полезным из них оказался тот, что советовал не приближаться к этой травке больше, чем на пару метров. Она источала яд всем, чем можно! Корни, стебли, листья, но самое главное – цветы и их пыльца являлись парализующими, а затем и смертельными для человека. Вопрос был лишь в дозировке. А вот рецепты антидота Атли оставила на самостоятельное обучение. Так что снова придется идти в библиотеку и штудировать книги по травологии. Когда этим заниматься, в сложившихся обстоятельствах не известно, чую все свободное время будет отнимать возня с Котовским. Сомневаюсь, что он просто так возьмет и поможет сварить противоядие, наверняка в процессе хорошенько поизмывается. Любит он это дело… Но отлынивать от домашних заданий я не буду, ведь информация о ядовитых травах может оказаться очень и очень полезной и пригодится не только на экзаменах.
Профессор из аудитории вышла первой, явно куда-то спеша. Я не шибко внимательно следила за ней – все-таки Лёлька здорово въелась в мысли обидными словами – но ближе к концу пары кажется она получила почтового мотылька. Потому что слишком смазано завершила мысль и поторопилась перейти к итогам урока, чего за ней обычно не наблюдалось. Герда Атли причислялась к тем преподам, от которых раньше положенного времени никогда не уйдешь, напротив, почти всегда задержишься на десяток лишних минут. Может находка Шмеля вызвала ажиотаж среди профессорского состава? Это единственное приходило на ум.
Догадка подтвердилась.
В коридоре стоял шум: ропот голосов, возня большого скопления народа и даже чьи-то всхлипы! Ускорив шаг, я растолкала неторопливых однокашников и выскочила из-за поворота. На мгновение замерла, не ожидая такого увидеть – тут и правда был аншлаг. Человек пятьдесят студентов, видно вышедших из трех аудиторий этого этажа, трое профессоров – моя декан, высокий хмурый колдун курирующий факультет Магического Права и Котовский собственной персоной. Все столпились у той самой стены, где Ёся обнаружил трещину с водой. Что там происходило видно не было.
– Так, разошлись! – гаркнул долговязый, окинув толпу строгим взглядом. Какого-либо действия это не возымело, потому он обратился к Атли, – Герда, выпроводи всех вниз. Зрелище не для широкого круга.
Что там за зрелище-то!
– Давайте ребята, все в Круглый Зал. Там уже висит обновленное расписание. Вам всё объяснят чуть позже. Идите-идите, – декан преуспела больше, ее успокаивающий, но твердый тон действовал гораздо лучше строгих выговоров.
Я протиснулась между незнакомыми парнями, отодвинула со своего пути нескольких девчонок. Как-раз началось движение толпы к лестнице и меня вновь снесло с намеченного пути. Уцепившись за чью-то руку, наконец высвободилась из давки.
– Агния, ты? – сдавленный голос Евы. Это оказалась ее рука, – Ужас какой, да?
Не глядя на подругу, подняла глаза к наконец открывшейся стене. И судорожно вдохнула, зажав рот.
Профессор Котовский водил ладонью по камням. А те крошились вслед за его прикосновениями, осыпались пылью и хлопьями седого праха, открывая ужасную картину. Столб воды, в котором зависла девушка в школьной форме. Глаза закрыты, темные волосы то перекрывают лицо длинными прядями, то развеваются в стороны, являя бледную кожу и слишком яркие алые губы. Она плавала в вертикальной воде, словно утопленница. Профессор открывал все больше и больше подрагивающей прозрачной глади. Теперь было видно, что края у этого явления неровные, издалека похожие на вытянутые в разные стороны щупальца кляксы.
Я не заметила, как слишком сильно сжала руку Евы. Она мягко высвободилась из хватки и приобняла меня за плечи. Взгляд опустился к ногам зависшей в воде девушки. Одной туфли не было. Мне стало плохо, горло сжало невидимой лапой страха.
Коридор стремительно пустел, а я не могла двинуться с места, пришибленно глядя на ее ноги. Вторая черная лодочка на небольшой платформе находилась у меня в комнате.
Словно почувствовав что-то, Котовский обернулся, посмотрев прямо на меня. Мрачный, бледнее обычного, с посветлевшими глазами – он сам на себя не был похож. Не сказав ни слова, в очередной раз провел ладонью перед стеной, и она исчезла. Скрылась за дымовой завесой темной магии, вместе со столбом воды и заточенной в ней студенткой. Жива ли она? Может во власти чьего-то колдовства? А ведь вчера я практически стала свидетелем ее похищения… Возможно, человек сотворивший это был все еще там, когда мы с Ёсей поднялись на седьмой этаж.
Ева направила меня в сторону лестницы, и я наконец оторвала затуманившийся взгляд от темной пелены, за которой скрывалась жуткая картина.
– Ты не видела тут Шмеля? – пробормотала я, слыша собственные слова словно издалека.
– Кого? – не поняла Ева.
– Йорана, – впервые, наверное, произнесла его имя в слух, – Шемелева.
– А-а, этого… Видела в самом начале, он ушел с ректором.
– И ректор тут был?
– Да, когда наша группа вышла с пары, были только они и Котовский. А что? Зачем тебе он?