Шрифт:
Глава 1
— Помоги застегнуть молнию, — окликаю мужа и, убрав волосы с затылка, смотрюсь в зеркало. Остаюсь удовлетворена: макияж в порядке, с цветом платья гармонирует идеально, с украшениями нет перебора.
Айзек застегивает пуговицу на пиджаке смокинга и шагает ко мне. Я ощущаю прикосновение его пальцев к коже поясницы и невольно вздрагиваю. Мы женаты уже шесть лет, а я все еще вздрагиваю.
— Волнуешься? — его глаза в отражении внимательно следят за мной в сопровождении жужжания молнии, тянущейся вверх.
— С чего бы?
— Ты знаешь, Таша. Потому что сегодня вновь увидишь своего старого друга.
Разгладив подол платья, я машинально отхожу в сторону, чтобы вернуть себе личное пространство.
— Вряд ли по прошествию такого количества лет нас все еще можно называть друзьями.
— Даже тринадцать лет разлуки не помешали вам не растерять привязанность. Что уж говорить о шести.
Язвительный комментарий уже готов слететь с моих губ, но в этот момент в спальне появляется Сэм, и я обо всем забываю.
— Мам, Белинда заставляет меня есть рыбный суп. Он пахнет ужасно, и я сказал, что хочу спагетти с сыром.
При виде неподдельного расстройства, написанного у него на лице, я начинаю улыбаться. Если бы меня спросили о лучшем событии в моей жизни, я не задумываясь назвала появление на свет моего сына. Моя плоть и кровь, лучший в мире человек, который на сто процентов принадлежит мне, мой маленький луч света, заменяющий тепло тысячи солнц.
— Спагетти были в обед, Сэм, — строго произносит Айзек. — Сейчас ты должен съесть суп.
— Скажи Белинде, чтобы сделала для тебя пасту, — подойдя к сыну, я провожу ладонью по золотистому ежику его волос.
Позади раздается раздраженное бормотание мужа, недовольного тем, что я в очередной раз подрываю его отцовский авторитет, но я пропускаю его мимо ушей. Если выбирать между чем угодно и улыбкой Сэма, я всегда выберу второе.
— А если она будет возражать, передай, что мама тебе разрешила.
— Ты скоро вернешься? Я хотел посмотреть с тобой «Алладина».
Уютное тепло, разлившееся в груди, заставляет меня в очередной раз улыбнуться. Мультики — это самое большое увлечение сына, с тех пор как ему исполнилось три, и он всегда старается разделить радость от просмотра со мной.
— Боюсь, сегодня не выйдет, малыш. Мы с папой идем на прием по случаю дня рождения его компании и вернемся поздно. Обещаю наверстать все завтра.
Сэм целует меня и уходит на кухню, а я поворачиваюсь к Айзеку, который в течении последней минуты прожигал недовольством мой затылок.
— Ты делаешь его избалованным, Таша, и это мне не нравится, — повторяет он в тысячный раз. — Сэм носит одни и те же джинсы и футболки, потому что, по его мнению, они мягкие; постоянно привередничает в еде, а вчера отказался выходить из раздевалки, заявив тренеру, что теннис — это скучно.
— Значит, мы купим ему дюжину футболок и джинсов той же марки, а вместо тенниса подберем что-то менее скучное. И если Сэм хочет есть макароны, он будет есть чертовы макароны на завтрак, обед и ужин. Не вижу в этом ничего страшного. Рано или поздно, они ему надоедят.
Айзек с силой сжимает гладко выбритую челюсть и одергивает полы пиджака, принимая поражение. Из наших словесных поединков ему редко удается выйти победителем, но это не мешает ему каждый раз пытаться снова.
— Не будем ссориться перед выходом, Таша. Этот вечер важен для меня.
Глава 2
Банкетный зал «Сангейт Бридж» ломится от людей, дорогих закусок и элитного алкоголя— день рождения компании, которую возглавляет мой муж, всегда отмечается с размахом. Я руковожу отделом маркетинга, но причастной к сегодняшнему празднику себя не ощущаю. За годы мне осточертели подобные приемы, а еще я не могу не думать о том, что сегодня здесь появится он.
Имя Джейдена Рида всплыло в новостных хрониках Лос-Анджелеса около года назад с заметкой о том, что малоизвестный тридцатиоднолетний бизнесмен купил компанию с громким именем в том момент, когда она испытывала финансовые трудности. Тогда это шокировало многих, и его персона попала под пристальный обстрел внимания журналистов. Они хотели знать о нем все: его прошлое, его семейное положение, историю его первого заработанного цента. По слухам, он унаследовал небольшой бизнес своего дяди, и за относительно недолгий срок сумел прилично его расширить, после чего принял решение перебраться в Лос-Анджелес из Чикаго, в котором прожил пять лет. В одном из интервью он сказал, что Иллинойс ему наскучил, и он решил попробовать себя на просторах родной Калифорнии.
Каждый раз натыкаясь на его фотографии в интернете, я испытывала фантомную боль, смешанную с одновременной гордостью за него. Боль оттого, что на снимках он не имеет ничего общего с тем простым парнем, которого я помню по университету, — пусть Джейден по-прежнему красив и его волосы все также вьются, я его совсем не узнаю: его глаза изменили цвет с ярко-зеленого на стальной серый, в чертах появилась жесткость. Но и не гордится им не могу — ведь он добился того, о чем говорил мне в нашу последнюю встречу: у сына простой домработницы, обреченного мести дворы, как любила говаривать мама, сейчас много денег. Так много, что он действительно мог бы понравится моим родителям.
А еще рядом с ним всегда есть женщины. Их много, ведь как я узнала из очередной статьи о нем, Джейден никогда не был женат. Брюнетки, блондинки, шатенки, эффектные и со вкусом одетые. Их присутствие на фотографиях рядом с ним меня не задевает — я хорошо помню, что дешевый секс не значит для него ровным счетом ничего.
— Милая, тебе принести шампанское? — рука Айзека ложится на мою талию, увлажняя ее теплом.
— Вино, — киваю шествующей мимо меня Морган Солвейг, работающей под моим руководством. — Белое сухое.