P.S. моей ученице
Шрифт:
— Ну да. В прошлом году я помогал Наталье Леонидовне, теперь помогаю вам, — улыбка с лица парня так и не сходила, что раздражало меня еще больше. Мысли о моем спокойствии и концентрации отходили все дальше и дальше на второй план. А на первом оказались…
— А зачем ты Сафронову сюда притащил? — спросил я в лоб. Наверное, в здравом рассудке я бы пожалел о таких словах собственному ученику, однако Афанасьев не заметил в этом вопросе ничего криминального. В отличие от меня.
— Я хотел ей декорации показать, она заинтересовалась. Странно, что она вообще согласилась, — проговорил он спокойно, будто не заметил, как я медленно превращался в вулкан, готовый вот-вот взорваться и разнести все вокруг себя. Или я казался со стороны таким невозмутимым?
— Смотри, Афанасьев. Обидишь — накажу, — пригрозил я, наблюдая,
— Да ладно вам, Станислав Родионович, — задорно поддел меня Афанасьев. Хорошо, что он ничего не понял из сказанных мной слов, а точнее позывов. Или понял, но решил не обращать на это внимания? — Если бы вы не были нашим учителем, я бы подумал, что вы в нее влюбились, — произнес парень и, закинув рюкзак на одно плечо, вышел из класса, закрыв за собой дверь. В этот момент меня словно окунули в снежный сугроб с головой.
Вашу ж мать!
Неужели мои чувства так очевидны? Или это все предрассудки парня, которые он не воспринимал всерьез? Только для меня слова какого-то ученика не остались пустым звуком! Блядь!
Я ненавижу тебя, Сафронова! Ненавижу за чувства, которые ты вызываешь во мне, ненавижу за твой характер, за твои волосы, за проникающие в душу глаза. Ненавижу за ягодный аромат, которым ты пахнешь, ненавижу за пухлые губы, которые хочется целовать постоянно. Я ненавижу тебя, но это не мешает мне любоваться тобой издалека, смотреть на ровную осанку, на красивое платьице, которым ты решила удивить школьников, на пухленькие губки, улыбающиеся порой слишком наивно.
Это не мешает мне любить тебя издалека, только я не знаю, сколько смогу продержаться наедине со своими чувствами…
У меня складывается ощущение, что эти слова принадлежат не взрослому мужчине, который ни во что не ставил представительниц прекрасного пола последние пять лет, не отец маленькой девочки, которая тоже вырастит и влюбится в какого-то парня, ни здравомыслящий учитель информатике в общеобразовательной школе. Нет! Все не то! Я ощущал себя каким-то ебучим ПМСником. Вечно страдающей бабой, не способной мыслить объективно. Как же меня бесит это состояние полного нестояния, будто я вернулся в события университетских лет, когда только-только познакомился с Тасей, не имея понятия, как ей лучше угодить. Однако здесь все сложнее. Тасю я мог в любой момент притянуть к себе и поцеловать на глазах у всех, а если я совершу то же самое по отношению к Вике — все сочтут меня педофилом, а не чертовым влюбленным мальчишкой. Всем будет абсолютно насрать на мои чувства. На меня самого. На мою семью. На всех! Лишь бы закон природы не был нарушен, а его противники наказаны по заслугам. Но что мне делать, если я влюблен в свою ученицу и не могу выкинуть из головы, как бы не пытался? Я не могу ее забыть, не могу не обращать внимания. Не могу игнорировать, когда вижу в компании каких-то там Феликсов!
Невозможно!
Именно с такими мыслями я кое-как закончил часть проекта и забрал Анечку из детского сада, всю дорогу наблюдая, как она искоса на меня поглядывала, будто догадывалась о мыслях в моей голове. Выяснять это я не стал, не сегодня, когда хуже этого вечера быть ничего не может. По крайней мере я так думал до наступления будущего, не представляя, какой ад меня ожидает.
Несколько последующих дней прошли спокойно. Школьники, как обычно, сновали туда-сюда по коридорам в ожидании праздника, надоедливые старшеклассницы не отлипали от двери в мой кабинет, даже историчка начала преследовать меня после уроков, все время спрашивая о свободных местах наблюдающих во время новогоднего вечера. Однако я обращал свое внимание лишь на одну персону, которую привык видеть на работе. Привык видеть ее наивные глаза, привык наблюдать за тонкой фигурой, когда она уходила по четвергам в конце урока домой. Я смотрел на ее походку, на ее улыбку, когда она оборачивалась. Даже из окна своего кабинета, выкуривая пару тройку сигарет, обленившись спускаться на улицу, я видел ее веселую мордашку в теплой шапке и пуховике. Вика чем-то напоминала мне Анюту, только старше на несколько лет. Раньше я бы принял это за отцовскую любовь, оправдывая самого себя, но скрывать свои чувства более не видел смысла. Зачем? Кого я обманываю? Самого себя? Или ее? Ту девчонку, которая каждый раз смотрит на меня с любовью и сама не знает, что делать с этим чувством? Как и я сам.
В какой-то момент я понял, что мы похожи. Мы как два скитавшихся в пустыне путника не силах найти источник воды, умирая от жажды. Мы ходили кругами туда-сюда, не подозревая, как близко оказывались к цели. Да, я решил, что нам будет легче жить друг без друга. Я хотел уберечь ее от бремени, решив, что она не справится со всей этой суматохой и критикой общества. Только единственная суматоха — это моя голова, затуманенная правильными мыслями. Если некоторое время назад я все еще колебался и разрывался буквально на части, то один случай расставил все по своим местам, дав мне определенный жизненный ориентир.
И я воспользовался этой подсказкой свыше…
Этот день не предвещал беды. Я со спокойной душой отработал полный рабочий день, провел дополнительные занятия с выпускниками, разъяснив все задания в ЕГЭ, а затем планировал посмотреть на репетицию в актовом зале. Хоть я и доверял Феликсу, но все равно периодически заходил к ребятам и проверял готовность к празднику. Заодно слушал Викин голос. Именно этот повод брал надо мной верх и заставлял появляться нежданно-негаданно перед глазами своих подопечных. Вряд ли я хоть на долю секунды предполагал, что увижу там что-то другое, нежели исполнение очередной новогодней песни. Нет, этого не произошло.
Открыв дверь в актовый зал, я, мягко говоря, охренел от мигом появившейся картины перед моими глазами. Громкая музыка стучала в голове, будто я находился в ночном клубе, а школьники на сцене напоминали мне местную тусовку из того же заведения. Отличий оказалось не так много, однако они полностью меняли всю концепцию. Ученики стояли в каком-то подобии полукруга, пока в центре танцевала знакомая фигурка. Длинные волосы разбрасывались с каждым движением головы, тонкое и хрупкое тело выгибалось в разные стороны, а своеобразные движения рук только добавляли ей шарма. Я не знал, что Вика еще танцует, причем очень красиво. Страстно. Чувственно. Она, казалось, полностью отдавалась танцу, не замечая, что я прожигаю ее своими глазами не в силах посмотреть на кого-то другого. Однако в какой-то момент, когда ее голова, будто случайно, посмотрела на вход в актовый зал, мы встретились с ней взглядом, и больше я не мог оторваться от этой девчонки. В ее глазах горел огонь наперевес с жесткостью, ее движения стали более четкими, но в то же время не лишены грации, а попка порой так задиралась вверх, что я готов был закинуть девчонку к себе на плечо, потащить в класс и наглядно показать, насколько эти движения запрещено применять рядом со взрослыми мужчинами и маленькими недопарнями! Вашу ж мать! Разве можно так издеваться надо мной? Сафронова, ты решила мне отомстить? Плохой способ, очень плохой!
Вернулся я в реальность в тот момент, когда музыка затихла, а остальные ребята зааплодировали девчонке. Только тогда я увидел, что в круге стояла не только Вика, но еще и Лазарева, недовольно посматривая на окружающих. На странность присутствие преподавателя в актовом зале никто не заметил, только мои громкие хлопки, приглушающие все остальные, привлекли внимание учеников, стирая с их лиц задорность и хоть какой-то намек на улыбку. Ступор охватит, казалось, всех участников происшествия, хотя музыку полностью выключить все-таки успели. Ответа на мой немой вопрос пришлось ждать не так уж и долго, пока…
— Станислав Родионович, они заставили меня танцевать, чтобы я получила роль Снегурочки, — … одна особа сразу же выпалила свою версию событий, строя невинный взгляд и показывая пальцем на Вику. Мне тут же хотелось ей крикнуть в ответ что-то вроде: «Да ладно? А то я не помню, как ты умоляла меня взять тебя в этот переполох, ведь Сафронова и Галкина тоже здесь!». Но я вовремя сдержался, несмотря на некую злость, которая окутала меня во время танца Вики. Мельком я посмотрел на нее. На все еще горящий зеленым пламенем взгляд, на быстро вздымающуюся грудь от нехватки воздуха. И заметил, как она очень осторожно покачала головой из стороны в сторону в отрицательном ответе, видимо, думая, что я не улавливаю всю суть. Хотя это мне немного помогло прийти в себя и найти нужные слова, которые могли бы надавить на обнаглевшую блонди.