P.S. моей ученице
Шрифт:
— Не припомню, чтобы меня обязывали танцевать, а тем более медленный танец, — констатировал факт, надеясь, что хоть это ее остановит. Почему-то сейчас я чувствовал себя загнанным в угол зверем, которому невозможно вырваться из лап хищника. Странно. Раньше я чувствовал себя в роли этого самого хищника, а сейчас меня решила охмурить какая-то надоедливая баба, которая, видимо, не понимала отказов вообще. Кому же я так насолил?
— Очень жаль. Если хотите, могу вам напомнить, — я не заметил, как эта женщина оказалась еще ближе, буквально дыша мне в область шеи, поднявшись на носочки. Вот надоедливая сучка. Как же меня бесят бабы, не понимающие безответность чувств.
— Анна Михайловна! — добавил я чуть громче. — Меня не интересуют
Вечер оказался в самом разгаре, как я и предполагал. Свет уже выключили, громкие биты музыки стучали по вискам, а радостные школьники, порой не попадая в такт, содрогались под непонятный ритм. Мне почему-то казалось, что это похоже на приступ эпилепсии, судя по некоторым личностям, и радовался, что в такой темноте не видно, как я едва ли сдерживаюсь от смеха, хотя наблюдались и довольно милые моменты. В полумраке я едва различал очертания учеников, но одну тоненькую фигурку узнал из тысячи. Вика, как и все остальные, двигалась в такт музыке, практически повторяя те движения, которые я видел недавно, только более невинные и не такие резкие. Наверное, я очень долго смотрел только на нее, пользуясь ситуацией, раз не заметил появление физрука, попросившего сигаретку. Я знал, что она чувствует мой взгляд, а она понимала, что сегодня я буду здесь, буду находиться рядом с ней. Порой она оборачивалась ко мне, чтобы встретиться взглядом, будто проверяла, здесь ли я. Я буду стоять на месте, малышка. Вряд ли кто-то сможет меня отвлечь. Так я думал пару минут назад, пока Афанасьев не объявил по микрофону начало белого танца. Ох, любят же малолетки все эти сентиментальные моменты, хотя я надеялся, что ко мне никто приставать не будет, пока парочка школьниц чуть ли не силком пытались меня вытащить в центр танцпола. Но я оказался непробиваем, словно скала, отказывая то одной, то другой старшекласснице в танце. И спустя одну медленную песню, после которой стала звучать следующая, в мою голову пришла гениальная мысль. Хотя нет, она появилась в тот момент, когда физрук с легкостью повел на танец Потапову, а Ольга Павловна уже танцевала со своим учеником из одиннадцатого «Б».
Вика сидела где-то в углу на стуле рядом со своей рыжей подружкой. Из-за темноты я не видел не цвет ее платья, которое она переодела после концерта, не скучающий взгляд. Я видел, как ее тоже приглашали потанцевать, видел, с какими лицами уходили несостоявшиеся кавалеры, стоило услышать отказ. Но я понимал — мне она не откажет, даже если в ее голове найдется тысяча причин для этого. Ведь я знаю, как расположить к себе женщину, даже такую маленькую и хрупкую, как она.
— Потанцуем? — довольно громко спросил я, дабы быть услышанным сквозь громкую мелодию, протягивая ей свою руку. Я видел, как странно посмотрела на меня ее подружка, но меня это ни капельки не волновало. Мне нужен этот танец. С ней. С моей малышкой.
Вика не сразу ответила согласием, некоторое время размышляла, смотря своими изумрудными глазами на меня, и только после небольшого напора, она поддалась моим движениям и вышла в центр танцпола. Наверное, если бы не звучала музыка, я бы мог заслышать удивительные вздохи, а если бы здесь горел свет — то и искривленные гримасы окружающих. «Слишком рискованно. Привлекаю много внимания» — подумалось мне. Но сейчас я думал об этом в самую последнюю очередь. Мысленно я послал всех людишек на хуй, оставляя в этом помещении только себя и свою девочку, неуверенно двигающуюся в такт с моими движениями. В какой-то момент мне показалось, что она чувствовала себя немного скованно, но стоило мне прикоснуться пальцами к ее спине, Вика чуточку успокоилась, а я почувствовал на обнаженной платьем коже мурашки. Моя малышка. Как же я скучал. Скучал по твоей близости, по твоему запаху, по наивной легкой улыбке, которую ты сейчас демонстрируешь мне. Порой не хватает твоего взгляда. Яркого. Чистого. Запоминающегося. Я так хочу, чтобы ты поняла мои чувства, чтобы встала на мое место. Знаю, вряд ли это произойдет, но ты же умная девочка. Ты все осознаешь. Я в этом уверен.
— Знаешь, я должен перед тобой извиниться, — начал я. Стараюсь говорить спокойно, отгоняя школьные и общественные рамки. Будто мы находимся здесь одни, а статус учителя и ученицы не висит над нашими головами. Почему-то так стало проще находиться рядом с ней, не боясь, что нас могут не так понять, однако Вика все равно чувствовала себя неуверенно, сжимая пиджак на моих плечах в маленькие кулачки.
— За что? — спросила она, взглянув снизу в мои глаза. Хоть вокруг и царила тьма, освещаемая лишь мелькающими прожекторами, но я в состоянии разглядеть ее заинтересованный взгляд.
— За тот поцелуй. Этого больше не повториться, — заверил я, как сделал это мысленно несколько дней назад.
— Даже если я этого захочу? — лукаво спросила Вика, не выдерживая паузу. Ее взгляд казался мне выжидающим, однако я не сразу осознал, что хотел бы ей ответить. Мы разговаривали на разных языках. Наверное, я бы с удовольствием на глазах у всей толпы целовал ее сладкие губки, которые практически всегда пахли сладкими ягодами на протяжении волшебной ночи. Только делал бы это не с сожалением, не оставлял бы ее потом одну, не прогонял, не бросал.
Я бы остался с ней, чтобы вновь и вновь видеть счастливый яркий взгляд цвета свежей зелени. Полюбившийся и, казалось, ставший источником моего счастья. Вновь и вновь дарил бы счастье одной единственной девушке, которую обнимал сейчас и старался не слишком сильно прижимать к себе под прицелом десятка пар глаз.
— Даже если мне снесет голову от твоего очередного танца, — признался я, хотя, наверное, эта фраза показалась мне лишней — Вика и так все понимала без лишних слов.
— Почему вы поцеловали меня? — прямо спросила Вика. Подготавливая себя морально к сегодняшнему дню, я пообещал себе, что буду с ней откровенен и честен. В принципе, предыдущий ответ, видимо, дал ей об этом знать, стоило сложить дважды два.
— Я не сдержался, — вновь честность вытесняла все остальные качества, хотя я даже не пытался ее спрятать куда-то подальше в недра головного мозга.
— И вас не волновало, что нас мог застать кто-то из учителей? — подозрительно поинтересовалась она. Интересно, она этот вопрос заготовила заранее или хотела отвести взор от основной темы разговора? Хотя… разницы уже никакой нет.
— Из преподавательского состава на тот момент оставался только я и директор школы, а она была загружена бумажной работой. Так что нет, не боялся, — соврал я. Наверное, эта первая за наш танец ложь, однако я сам себя уверил в сказанных словах, по крайней мере мать точно была занята работой, а преподавателей в пустых кабинетах уже не находилось. Просто в тот момент меня мало волновало присутствие коллег на рабочем месте. Глупый поступок с моей стороны.
— Вам понравилось? — вопрос показался мне риторическим — вряд ли ей нужно знать достоверный ответ из моих уст. Она и так догадывалась об этом. Надо отдать Вике должное: держалась она стойко и спокойно, а из пухлых губ так и рвалась прямолинейной. Хотя на данный момент эти понятия мы не разделяли, а точнее последнее. Мне хотелось идти по кривой, изогнутой дорожке, подкидывая девчонке некоторые подсказки, которые легко можно сложить в целое предложение. Чувствую себя чертовым детективом, пытающимся донести определенные для подопечного мысли. Хреновое ощущение, если честно.