P.S. моей ученице
Шрифт:
— Стас, — первое, что она сказала спустя несколько часов езды. — Мы ведь еще увидимся? — спросила она с надеждой в голосе, будто это последний день, когда мы сможем побыть вдвоем, не вспоминая о статусах. Да, возможно ты права, и нам придется держать свои чувства под контролем некоторое время, но это ненадолго. Наверное.
— Конечно, малышка, — подбодрил я, поглаживая костяшками пальцев ее нежное личико. Такое красивое и родное. Невинное. Мое. — Ты не успеешь заметить, как пролетит время до нашей следующей встречи, — заверил ее, перемещая большой палец на ее слегка потрескавшиеся губки. А я просто не мог оторвать взгляд от них. От ее лица. От ласк, которые она принимала не с меньшим удовольствием. Хотелось
— Не бросай меня, ладно? — вновь в ее голосе слышалась надежда. Малышка. Как же я могу оставить тебя, когда от одной только мысли о нашем расставании внутри все переворачивается?
— Никогда, — шепнул я уверенно, притягивая к себе мою любимую малышку и впиваясь в ее сладкие губки. Нежно. Ласково. Уверяя, что с нами ничего не случится. Что мы не расстанемся. А до следующей встречи пройдет не так много дней. Если я не до конца обрел эту уверенность, то пусть она будет у тебя в руках. — Беги, — прошептал я горячо, опаляя ее нежную кожу. Черт! Не думал, что будет так тяжело расстаться с ней. Так тяжело отпустить. Но есть слово: «надо». Так надо. Блядь!
Оторвать от себя мою девочку оказалось не так просто, как я рассчитывал. За эти дни я привык, что она находилась рядом со мной, буквально под боком. Привык, что в любой момент я мог подойти к ней и поцеловать или прижать к себе. А сейчас, отъезжая от ее дома и смотря в зеркало заднего вида за отдаляющейся от меня девичьей фигуркой в теплой куртке, я будто насильно оторвал от себя самое дорогое ювелирное изделие на свете. Мою малышку. Всю дорогу до особняка тестя и тещи я лишь тешил себя надеждой о скорой встрече, даже начал планировать дни и освобождать некоторые из них для встречи с Викой. Однако стоило мне приехать за Анютой, как все эти замыслы мгновенно отошли на второй план. Почему? А все из-за моей дочери, вышедшей мне навстречу в расстроенных чувствах, словно во время моего отсутствия погиб какой-то родственник. Нет, она не плакала, не горевала, а просто была не в духе. Даже объяснения тестя и тещи никак не развеяли тайну плохого настроения моей принцессы. Хотя, надо сказать, их виноватые взгляды, особенно тещи, я не мог не заметить, но и интересоваться не стал. А зря.
— Ну что, рассказывай, — весело начал я, разогревая вновь машину (пришлось все-таки задержаться). Анюта же, усевшись на переднее сидение, делала вид, что ничего не расслышала и только после моего настороженного взгляда в ее сторону, подняла свои лазурные глаза и обратила на меня внимание.
— Что тебе рассказать? — спросила она грустно. Надо сказать, что на этот раз капризничать она не стала, что показалось мне странным. Видимо, и правда произошло что-то существенное.
— Почему ты такая расстроенная? — спросил я уже более мягко. Стоило лишь задать вопрос, как Анюта подскочила ко мне и обняла крепко-крепко, насколько позволяли силы, а через несколько секунд я услышал детский плачь. Ох, малышка. Что же с тобой случилось? Коленку разбила? Игрушку сломала? Узнала, что деда Мороза не существует? Ответа на вопрос найти я не смог, но потом понял, насколько близок оказался к разгадке.
— Ты знал, что деда мороза не существует? — задала она мне вопрос, который застал меня врасплох. Не думал, что она узнает об этом так рано. Ей всего пять лет, нужно радоваться жизни, а не думать о несуществующих сказочных героях.
— Почему ты это спрашиваешь? — поинтересовался я, поглаживая мою принцессу за макушку, хотя вряд ли эта ласка ее успокоит.
— Потому что, как оказалось, вместо деда Мороза каждый новый год приходил какой-то дяденька, — высказала она со слезами на глазах. — А тогда, когда я ждала подарка под елкой, этот дяденька с бородой на голове сказал, что деда Мороза не существует, — пожаловалась она. — А еще его стошнило на бабушкин ковер, — горевала Анюта. Мда. Эти новости, надо сказать, меня не особо обрадовали, особенно зрелище, видимо, пьяного мужика по вызову. И кто так заказывает дедов Морозов на дом? Сто процентов постаралась теща. То-то она посмотрела на меня виноватым взглядом, когда я забирал дочь. Теперь все встало на свои места, только от этого легче ни капельки не становилось. И как вы прикажете мне успокаивать ребенка после такой травмы?
— Не волнуйся, малышка. В следующем году мы с тобой все исправим, — погладил я ребенка по голове, обнимая все крепче, хотя в какой-то момент я ослабил хватку, боясь задавить малышку. — Хочешь, я буду твоим дедом Морозом? — спросил я, немного отодвинувшись и рассматривая на покрасневшем после слез лице ее реакцию. Не сказать, что она обрадовалась такой перспективе, но ей стало чуточку легче — в этом я уверен.
— Хочу! — немного капризно произнесла она. Зато перестала плакать, хотя несколько всхлипов после я не мог не расслышать.
Мы еще некоторое время просидели в машине, пока Анюта окончательно не успокоилась, а я не выехал по направлению к нашему дому. Постепенно принцесса приходила в себя, рассказала, как она провела остальные дни, хотя, надо признаться, большинство из них оказались мрачными. Я не задавался вопросом, почему мне никто не сообщил о произошедшем, почему не попросили забрать Аню раньше времени. Возможно, попытались справиться сами. Однако я сразу догадался, кто может помочь поднять настроение моей дочери. Знал и уже предвкушал следующую нашу встречу. С Викой.
Дни текли своим чередом, а точнее пробегали с молниеносной скоростью, но лучше бы этого не происходило. Один день сменялся другим, а я никак не мог найти время, чтобы встретиться со своей девочкой. Стоило мне вернуться домой после загородного отдыха, как заказы посыпались на голову, словно снег в праздничные дни, то есть непрерывно. Работы оказалось много, а времени мало, странно, что Вика после объяснений все понимала и принимала, как должное. Терпела. Ждала нашей встречи, казалось, больше моего. Ждала, несмотря на мою занятость, на Анютину простуду. Ждала, несмотря ни на что. Мы довольно часто переписывались с ней в социальной сети, общались часами по телефону, когда у меня появлялась свободная минутка. Мне так приятно было слышать родной голос, немного грустноватый, поникший без моего присутствия, а слова о тоске разливались каким-то теплом в моей душе. Нет, я не сомневался, что Вика соскучится по мне, как и я по ней, но слышать это из ее уст гораздо приятнее.
Надо сказать, мне не хватало ее все эти дни. Порой я вскакивал ночью с кровати, думая, что моя малышка рядом, что я обнимаю не собственную подушку, а ее хрупкое тело. Как же я разочаровывался в иллюзиях, когда понимал, что Вика сейчас у себя дома, а встретиться мы сможем не так уж и скоро. Три дня. Целых три дня. Они показались мне вечностью, пока я разгребал один заказ за другим, пока кружился возле Аниной кровати, словно мамочка-наседка. На мое счастье положение выручила мать, забрав ребенка к себе до конца праздников. У меня как раз появилось время освободить целый день для моей девочки, однако я не сразу поспешил к ней — все-таки я пообещал ей подарок. И уже знал, что нужно ей преподнести.
— Чувак, что ты делаешь? — спросил меня Костян, наглым образом завалившись ко мне домой, разбудив с утра пораньше. Выглядел он не самым лучшим образом, видимо, до последнего праздновал наступление нового года, о чем буквально кричали багровые пятна на шее, помятый внешний вид и постоянная беготня на кухню за стаканом воды. Повеселился, называется.
— Заказываю подарок, — пояснил я, не отрывая взор от экрана «Мака». Выбор казался мне не таким уж и трудным, всего-то сидел за компьютером минут десять от силы.