P.S. моей ученице
Шрифт:
— Спасибо, — поблагодарила она. Я заметил, как она, все еще краснея, отвела от меня взгляд. Все еще смущается. Малышка. — Это оказалось намного легче, чем я предполагала, — продолжила Вика.
— Раньше ты не готовила? — полюбопытствовал я, заметив блеск во все еще отведенных от меня глазах, однако свой взгляд она быстро переключила на меня.
— Почему? Готовила, но вместе с мамой. Она научила меня некоторым блюдам, — начала свой рассказ Вика с энтузиазмом, но затем, видимо, полностью осознав сказанное, ее глаза потускнели. Мысленно я вновь проклинал себя за неудачный вопрос, надеясь хоть как-то спасти неловкую ситуацию. Вашу ж мать! Что сегодня за день такой неудачный?
— Давай потанцуем? — предложил я первое, что пришло мне в голову, отвлекая
Я протянул малышке руку в знак приглашения, ожидая ее реакции. Надо сказать, долго стоять на своем не пришлось. Она тут же вложила свою ладонь в мою, а я увеличил громкость музыки в колонках, которую включил перед ужином, (как раз на нашу удачу звучал необходимый трек). Теперь, когда за нами никто не наблюдал, я мог спокойно прижать свою девочку покрепче в медленном танце, почувствовать ее хрупкое, но такое теплое тело рядом. Совсем близко. Я мог слушать мелодичный голос, звучащий в такт с исполнителем. Обычно меня всегда бесило, когда люди не давали мне насладиться песней, перепевая ее не самым удачным образом, однако Вика делала все с точность наоборот. Возможно, у меня бы сложилось ощущение, что я вернулся на несколько дней назад в тот самый новогодний вечер, вот только музыка другая и атмосфера между нами. Она более интимная. Безграничная. Спокойная. Наша.
— But I wanna dream. I wanna dream. Leave me to dream, — продолжала петь моя малышка, лаская своим красивым голосом мой слух. Блядь! Эти слова слишком звучат пафосно, но что поделать, если по-другому мои чувства объяснить невозможно? Нельзя разъяснить тот ураган и одновременное спокойствие в душе. Нельзя разъяснить то тепло и одновременный холод, стоило ей хотя бы на миллиметр отойти подальше от меня. Нереально.
— Почему ты бросила вокал? — спросил я, когда она закончила петь, а следом начала звучать уже незнакомая ей песня.
— Мне предстояла подготовка к ГИА, к тому же начались проблемы с голосом, — с досадой ответила она с толикой грусти. Наверное, тяжело осознавать, что ты больше не в состоянии заниматься любимым делом. А любила ли его Вика? — Они и сейчас есть, — продолжали малышка, прижимаясь головой к моей груди.
— Я этого не заметил. У тебя шикарный голос, — приподнимая привычным жестом ее лицо за подбородок, произнес я, завидев, как во взгляде моей девочки начал искриться яркими огоньками.
— Спасибо, Стас, — так же мелодично и нежно, как и пела до этого, произнесла Вика, оставляя влажный после поцелуя след на моей щеке, а затем вновь, прижавшись к моему уху, тихо начала напевать звучащую песню из колонок.
Мы еще немного насладились танцем, пока моя малышка не предложила приступить к десерту в виде двух килограмм мандаринов. Лучше бы мы этого не делали, только эти мысли возникли гораздо позже, к сожалению. Лучше бы продолжили танцевать, а я бы наслаждался нежным голосом моей девочки. Это гораздо правильнее, чем наблюдать, как маленькая долька цитрусово фрукта попадает в ее сладкий ротик. Как она счищает кожицу с каждой из них, как сладкий сок капает по ее губам. Как она слизывает жидкость языком. А мне так хотелось самому слизнуть ее, но я боялся, что превращусь не в благородного мужчину, коим являлся в ее глазах, а в маньяка, желающего насладиться женской плотью. А я желал. Сильно. Да, долгое воздержание давало о себе знать. Сука!
Хуже стало в тот момент, когда она начала кормить меня мандаринами с рук и, не стесняясь, слизывать с губ сок. В эти мгновения перехода от поедания мандаринов в жаркий поцелуй, я проклинал все на свете. Хотел разложить мою малышку прямо там, на том чертовом ковре возле камина. Но сдержался из последних сил, превращая страсть в спокойствие и некое подобие романтики. Если бы кто-то из моих знакомых узнал, что я воздерживаюсь ради одной девушки, ни за что бы не поверили. Даже когда я начал встречаться с Тасей, мы не ждали определенного дня, чтобы впервые сблизиться. А сейчас… я на самом деле чувствую себя ебаным педофилом.
— Стас, — нарушила нашу идиллию малышка, посмотрев в мои глаза с явным беспокойством, — а что будет дальше? — закончила она, заставляя меня отвлечься от тяжести в штанах и окончательно позабыть о жарких поцелуях. С одной стороны я благодарил ее за перевод тему, но с другой — готов убиться головой об стену за этот вопрос. Мне не стоило даже просить разъяснить его, все и так стало ясно. Но это не самое ужасное. Она ждала от меня совершенно другого ответа, чем я ей предоставил.
— Если честно я и сам не знаю, — честно ответил я. Вряд ли мне удалось бы что-то скрыть, учитывая, что напряженное тело она почувствовала гораздо лучше, чем я сам. — Сейчас я просто хочу пользоваться случаем и быть рядом с тобой, — я гладил ее нежную щеку костяшками пальцев, чувствуя, что такой ответ ее вряд ли устроит. Вряд ли она не будет задаваться этим вопросом потом, в принципе, как и я. Но сегодня ее день рождения, а говорить о грустном я не намерен. Не сегодня. — Я не хочу портить твой праздник. Давай не будем сейчас думать о плохом, а решать проблемы по мере их наступления. Договорились? — вновь дернув свою малышку за кончик носа, я оставил поцелуй на ее еще сладких после мандаринов губах и пошел на кухню за бутылкой вина. Все-таки у малышки день рождения, а отец давно хранил здесь бутылки на всякий случай.
Все это время, пытаясь найти в ванном шкафу нужный напиток, я обдумывал наш разговор, а точнее интересующий ее вопрос. Нет, не так. Интересующий нас обоих вопрос. Раньше, когда на жизненном пути возникали трудности, я быстро решал проблему, продумывая каждый свой шаг, но сейчас не могу себе представить, куда ступать, будто вслепую пытался идти по раскаленным углям. Мой путь казался таким же обжигающим и неизвестным. Единственным ориентиром являлась Вика, которая освещала мне дорогу ярким взглядом малахитовых глаз. Возможно, в дальнейшем мы найдем выход из ситуации. Но как долго мы будем искать это самое решение?
— Надеюсь, сейчас мне не придется тебя уговаривать? — с улыбкой на лице произнес я, входя в гостиную с бутылкой вина и двумя бокалами. Поначалу она серьезно окинула меня взглядом, однако затем включилась в своеобразную игру и ответила:
— Я уже совершеннолетняя, — взгляд сразу же из серьезного превратился в лукавый, а улыбка вновь заиграла на пухлых губах.
— Умница, — проговорил я, наполняя наши бокалы. На этот раз я не жалел напитка и вручил своей девочке практически полностью наполненный фужер, наблюдая, как она едва округлила глаза. Пора взрослеть, малышка. — Сегодня твой день рождения, Вика. Знаешь, я не умею произносить тосты, но для тебя подготовил небольшой, — произнес я, прочищая горло перед поздравлением. — Спасибо, что появилась в моей жизни. Я не знаю, что нас ждет дальше, какие трудности придется преодолеть. Я смогу справиться со всем, если ты будешь рядом со мной, — произнес я то, что вертелось сейчас в моей голове. И сердце. Вложив в эти слова всего себя. Мне немного непривычно раскрывать душу перед человеком, но раз я начал этот процесс, значит нужно идти до конца.
Я посмотрел в ее красивые глаза, завидев в них отражение собственных чувств: искренность и всепоглощающая любовь. Мне не требовался от нее ответ, не требовались какие-то слова в принципе — выражение лица моей малышки, ее взгляд и едва выступающая, слегка скованная улыбка говорила больше, чем какие-то летящие по воздуху звуки.
Мне не требовалось ничего — я и так знал, что Вика будет со мной до конца…
Стоило отпить пару глотков вина, как мне просто снесло крышу и, видимо, ей тоже, ощущая, как она резко, одновременно со мной придвинулась навстречу и слилась в пылком поцелуе, хотя со временем он перерос в медленный, более изучающий, будто мы впервые пробовали друг друга на вкус. Будто я впервые ощущал запах свежих ягод на ее губах, перемешанных со вкусом вина. Будто впервые обнимал ее за тонкую талию, прижимая к себе как можно плотнее. Будто впервые ощущал удары ее маленького сердечка, осознавая взаимность наших чувств.