P.S. Твоя заноза
Шрифт:
Перед нами стоит огромная лоханка креветок, пенное в исконно мужских кружках и ещё по мелочи. С хрустом надкусываю чесночную гренку. Ну а что, мне сегодня ни с кем не целоваться. Наверное.
Пауза затягивается.
– Ну и? Так и будешь любоваться? – не выдерживаю я.
– А почему нет? – Волков сидит, сцепив руки в замок, и реально молча тащится на меня. Соединённые большие пальцы касаются подрагивающих губ. Губ, которые, кстати, весьма неплохо… Так. Стоп.
– Что, вид хороший попался?
– Симпатичный,
Ну да. Джинсы – это же не коктейльное платье, что было на мне надето тогда.
– Так какой план? – взмахиваю гренкой как волшебной палочкой. – Стандартное анкетирование? Разговоры по душам? Томные переглядки? Попытка проехаться по ушам отрепетированным враньём?
– Может просто выпьем и расслабимся?
– А что, так тоже можно? Разве у нас не переигрывание провалившегося свидания?
– Такие свидания остались позади. Пора выходить на новый уровень.
– И что он подразумевает? – откидываюсь на спинку узкого диванчика, для удобства устраивая локоть на деревянной балке, заменяющей изголовье.
– Вот давай это и выясним. Отложим на пару часов твою ко мне неприязнь и сделаем вид, что я тебе хоть малость привлекателен.
– У меня нет к тебе неприязни, Волков. Ты мне безразличен. Как человек, парень, партнёр. Вообще как отдельно взятая личность.
– Не вопрос. Если тебе так удобней, ради бога. А я, если не против, пока придержу нейтралитет.
Да уж чувствовала я его упирающийся в меня на вчерашней вечеринке нейтралитет. Так чувствовала, что сама нечаянно успела завестись. Пришлось даже срочно с него спрыгивать.
– Главное, больше не засовывай язык мне в рот. И мы поладим.
– Брось. Тебе ж понравилось.
Понравилось. Но ему об этом знать необязательно.
– Ага, – охотно киваю. – Воплю от восторга и трепещу от счастья, разве не видно? Это был лучший поцелуй в моей жизни и всякое такое. Так тебе обычно говорят? – дребезжащий на столе телефон высвечивает очередное сообщение от маман. Пятое за последние полчаса. – Да чтоб тебя. Когда ж ты отстанешь? – раздражённо смахиваю с экрана оповещение даже не открывая. И так знаю, что там.
– Надоедливый ухажёр?
– Надоедливый ухажёр выжигает сейчас рядом со мной кислород и тырит мои сырные шарики, а это пиявка похуже. Мама.
– О, – озадачивается Денис, подзависнув с зажатой в зубах закуской. – Какие у вас высокие отношения.
– Закачаешься.
– Разладился коннект?
– Не может разладиться то, чего нет. Мы никогда особо не слышали друг друга, а как отец свалил её и вовсе переклинило.
– И у твоих всё по швам? Мои предки тоже разводятся.
О, и в его гадюшнике не всё ладно? А существуют они вообще, нормальные крепкие семьи?
– Паршиво. Смотри теперь в оба. Не успеешь глазом моргнуть, а маман уже найдёт себе нового хахаля. Который, пока она будет занята омолаживающими процедурами, в один прекрасный момент полезет тебе в трусы. В твоём случае, между прочим, это будет совсем трешово, – на меня смотрят как на больную. – Что? И такое бывает, прикинь. Это самое обидное, когда из-за такой мрази приходится съезжать из собственного дома.
Вижу как до него доходит, что чёрный юмор на деле не совсем и юмор.
– Да ладно?!
Ладно-прохладно. Тайны из этого я никогда не делала. Мне-то стыдиться нечего. Наоборот, давно подмывает заявиться на какое-нибудь светское чаепитие и растрепать по большому секрету всем благородным дамочкам бальзаковского возраста нездоровые сексуальные наклонности мамочкиного альфонса.
Останавливает только одно – страх, что мать такого позора уже точно не выдержит. Какая бы не была, она всё равно моя родительница. И, пускай по-своему, но я её люблю. Той детской любовью, что осталась со мной в более ранних воспоминаниях. Когда мы хотя бы пытались изображать счастливое семейство.
– Лучше жить на шее у подруг, чем просыпаться по ночам от того, что он наяривает там у себя, сидя рядышком, – мне нравится наблюдать за тем, как вытягивается лицо Дениса. Настоящие эмоции. Я ценю это куда больше заезженных подкатов и липовых комплиментов.
– А мать знает?
– Знает.
– И?
– Цитирую: "сама мужиков провоцируешь. Меньше оголяться надо, а то разоденется и ходит с голой жопой".
Волков давится застрявшим поперёк горла кашлем.
– Прости, конечно, но походу она у тебя реально… того.
– Я в курсе.
– А почему к отцу не уехала?
– А зачем я ему? Он же не просто так отчалил. Тоже себе замену откопал. Хочешь, поржать? Она младше меня. И я что, должна её мачехой называть? На "вы" обращаться?
А теперь над нами закручивается в вихре протяжный присвист.
– Вот это ты попала.
– Плевать. Пускай живут как хотят и с кем хотят. Я сама по себе, – очередное пиликанье телефона. Да ё маё. – Осталось только с этим придурошным… – всё же открываю сообщение. Ну, как и думала. Ничего нового. – Благотворительным вечером разобраться и ещё пару месяцев про меня не вспомнят.
– Что за благотворительный вечер?
– Ты чё, не в курсах? Ежегодное сборище фриков, делающих вид, что пожертвования с кучей ноликов их любимая развлекаловка после ужина. После обнимашек с бездомными в приютах, разумеется.
– Я не хожу на такие мероприятия. Давно открестился.
– Счастливый. А мне приходится. Ещё и утырков обдолбанных в пару ставят, – подперев голову кулаком безрадостно рассматриваю скинутую фотку с перешитым платьем. Которое повторно велено примерить, то есть для этого снова придётся приехать домой.