Падающие звезды
Шрифт:
Она извивалась, стонала и дергалась, почти вырывая капельницу.
— Нет, нет, нет! — хныкала она, судорожно закатывая глаза под веками.
— Амелия! — Мика сжал ее руку, удерживая, чтобы защитить капельницу.
Она проснулась с тяжелым вздохом. Ее глаза выглядели красными и дикими, когда Амелия сфокусировалась на нем. Она рывком выдернула руку из его хватки.
— Не трогай меня!
Мика отдернул руки, подняв их в знак капитуляции.
— Все в порядке. С тобой все в порядке. Ты в безопасности.
Амелия
Мика что-то почувствовал, когда впервые услышал, как Амелия играет на скрипке в обеденном зале «Оазис»: ее смычок перебирал струны, а пальцы вытягивали яркие и выразительные ноты, и эта призрачная мелодия билась в его костях, наполняя благоговением. Когда он смотрел на Амелию, то видел красоту не только лица, но и ее души.
Габриэль будет дразнить его за это, подумал Мика с сожалением, но тут же вспомнил, что больше никогда не сможет разделить подобные чувства с братом.
Пот катился по бледному, измученному лицу Амелии. Она тяжело вздохнула и покачала головой.
— Прости меня.
— Это был он? — тихо спросил Мика.
Амелия не ответила. Да и не нужно было.
Мика знал, кто ее преследует.
— Кейн больше не может причинить тебе вреда. Он мертв, помнишь?
Она закрыла глаза.
— Не в моей голове. Не в моих снах.
У Мики перехватило дух. Кейн до сих пор оставался в ней как яд. В Мике поднялся гнев, раскаленный до бела, почти до ненависти: к мертвому Кейну, которому невозможно отомстить; к Габриэлю, отдавшему ее этому чудовищу; и к самому себе, доверившему Габриэлю ее безопасность. Из-за его веры в брата Амелия едва не погибла.
— Теперь ты в безопасности. — От Мики не ускользнула ирония этих слов. Жизнь Амелии сейчас висела на волоске.
Она не ответила, только уставилась в потолок палатки, задыхаясь, с остекленевшими глазами. Она сжимала что-то в правой руке. Кто-то — вероятно, Элиза — снял браслет с кожаного шнурка на ее шее и положил его Амелии в руку.
— Хочешь воды? Еще обезболивающего?
— Нет, спасибо.
Он внимательно наблюдал за ее лицом.
— Все передают тебе привет. Даже Хорн и Селеста.
— Ха, — усмехнулась она. — Я сомневаюсь в этом.
— Финн хотел зайти, но сама понимаешь…
Уголок ее рта дернулся.
— Он не помещается в костюм.
— Именно.
— Сайлас. — Это был не вопрос. По напряженному выражению лица Мика понял, что Амелия не ожидала его прихода, но это все равно ее задевало.
Мика стал судорожно придумывать, что бы такое сказать, способное унять
— Сайлас, э-э, работает над одним вопросом, он говорил, что планирует зайти…
— Ты ужасный лжец, Мика.
Он неловко сдвинулся с места, сдерживая очередную вспышку гнева. Сайлас исчез после фиаско с медицинским центром Агенства. Мика почти не видел его за едой, да и тогда он угрюмо сидел в одиночестве за столиком в углу. Мика не сомневался, что Сайлас страдает, горюет по-своему. Но Сайлас не имел права бросать Амелию только потому, что не мог справиться с ее болезнью. Брат был ей нужен.
— Мне очень жаль. Но он должен быть здесь.
Она покорно вздохнула. В конце концов, она знала своего брата лучше, чем кто-либо другой.
— Скажи ему, что я не сержусь, хорошо? Он должен это услышать.
Мика хотел возразить, но как он мог?
— Я передам ему. Обещаю.
— Расскажи мне что-нибудь хорошее, — попросила она через минуту.
— В каком смысле?
— У тебя в голове столько книг. Я всегда хотела их прочитать, но меня захватила музыка. — Она сжала пальцами скрипичный талисман. — Но сейчас я ее не слышу. Ноты как будто исчезают. Так дай мне что-нибудь другое.
— Ладно, — сказал он, подумав. — Ты храбрее, чем думаешь, сильнее, чем считаешь, и умнее, чем тебе кажется. Но самое главное… — На последней фразе Мика замешкался, но все равно продолжил. — Даже если мы расстанемся… я всегда буду с тобой.
Она улыбнулась ему.
— Это великолепно. Какой литературный гигант это сказал?
— Это из Винни-Пуха.
Амелия фыркнула, затем справилась с придушенным смехом.
— Почему я не удивлена?
Мика поборол желание схватить ее за руку.
— Ты можешь поговорить со мной, ты ведь знаешь. — Он хотел сделать что-то, чтобы дать понять, что он всегда рядом с ней. Но Амелия не позволяла ему, даже сейчас, даже когда ей так плохо. Даже когда она умирала. Как бы больно ему ни было, он должен смириться с этим.
— Я твой друг. Ты можешь мне доверять.
Она долго молчала.
— Ты все еще веришь в прощение?
— Да, — подумав, медленно ответил Мика. Когда-то он сразу бы сказал «да». Теперь нет. — Хотя все зависит от ситуации, человека и его мотивов.
— Надо тебе все усложнять, — пробормотала Амелия.
Мика натянуто улыбнулся.
— Я стараюсь.
— Ну, ты даешь отличные советы людям на смертном одре.
Его глаза вспыхнули.
— Амелия, не надо…
Она слабо махнула рукой.
— Это была шутка. Довольно убогая, я думаю.
— Правда неудачная.
— Я никогда не умела шутить…
— Уверен, для дружбы это не обязательное условие.
Она встретилась с ним взглядом и страдальчески наморщила лоб. Ее глаза налились кровью и стали почти пунцовыми.