Падение Арконы
Шрифт:
Незнакомец почти ничего не ел, но пил он много, ничуть не хмелея.
– Где ты был прошлой ночью?
– наконец осмелился спросить кузнец, видя, что гость сыт.
– В долине Медальдаль.
– Ну, уж этого никак не может быть.
Видать, ты, незнакомец, большой шутник! Ведь до нее неделя пути.
– Может быть, но у меня хороший конь, - возразил ему резонно гость.
– Тогда твоему коню пришлось бы лететь!
– захохотал Торвильд.
– Я ему то же самое говорил!
– весело заметил странник ничуть не обидевшись.
Выпили.
Тут вернулся Инегельд, который, наконец, управился с чудесным скакуном и теперь во все глаза уставился на ночного гостя.
Кузнец поманил хлопца к себе, тот, видя, что хозяин изрядно пьян, с опаской подошел поближе.
– Так, значит, ты у нас Инегельд?
– погладил Торвильд мальчугана по голове- Имя странное?
– Обычное имя. Варяжское! А у венедов - Иггволодом бы прозвался,уточнил гость.
– И откуда ты все знаешь? Может, ведаешь, кто его родичи?
– Отца твоего хлопца звали Ругивладом, а мать - Ольгою. Была она полонянкою, стала женою верною.
– Инегельд Ругивладсон?!
– рассмеялся хозяин, - Не звучит...- молвил кузнец и уронил голову на стол.
Внимательно поглядев на спящего выпивоху, незнакомец вдруг усадил мальчика к себе на колено и, взяв его за тонкие ручонки, сказал то ли Инегельду, то ли себе:
– Ну что, хелги? Пора начинать все сначала. Поедешь со мной?
– Поеду!
– улыбнулся ему ребенок.
Утром ковалось Торвальду из рук вон плохо, подковы же получились такими громадными, каких никто еще не видывал. Когда же кузнец их примерил, то они оказались коню как раз в пору. Чудеса, да и только!
– Пожалуй, я поверю, что с эдакими копытами он обставит любого скакуна. Но откуда ж ты приехал, незнакомец, и куда держишь путь?
– Явился я с севера и пока гостил тут, в Норвегии, но думаю податься ныне обратно в Свейскую державу, а оттуда- в Хольмград. Я много ходил морем, но теперь снова надо привыкать к коню. Тебе он нравится?
– Я не смыслю в хороших лошадях.
– Слушай, хозяин! Мне подходит твой мальчуган. Я забираю его.
– Как это так! Забираешь?
– Хорошо. Назови свою цену. Я готов купить этого хлопца.
– Видишь ли, человек я неразумный да неученый. Если Инегельд и вправду готов тебе служить, то ничего я с тебя не возьму, грех наживаться на убогом. Хоть на старости лет трудно мне станет без молодого помощника.
– Молодец, Торвальд!
– похвалил его одноглазый, снимая с указательного пальца золотой перстень с изумрудом, - Думаю, это немного скрасит твое вынужденное одиночество.
Ну, зови мальчишку.
Сияющий Инегельд вскоре занял место впереди незнакомца, крепко держась хрупкими пальчиками за повод. Конь укоризненно посмотрел на людей непостижимо голубыми добрыми глазами.
– Не притворяйся, старина, что тебе тяжело. Все равно не поверю, усмехнулся наездник.
– Где же ты собираешься быть к вечеру?
– спросил кузнец.
– Мне нужно на восток, я буду в Спармерке, не успеет и стемнеть, ответил гость.
– Это уж верное
– Слышал ли ты об Одине?
– Еще бы, его у нас старики часто поминают.
– Теперь ты можешь его видеть. И если снова мне не веришь - так смотри! Вперед, Слейпнир! Вперед!
Торвильд только рот открыл, когда его гость пришпорил коня, и Слейпнир перелетел через ограду, даже не задев ее. Между прочим колья в той ограде были восеми локтей в высоту.
– А о родителях мальчика не беспокойся.
Их больше нет среди живых, уж мне ли это не знать!
– услышал кузнец сквозь грохот копыт.
– Прощай, Торвильд!
– вторил Одину чистый детский голос."
– Больше кузнец их не видел, - завершил Влас свою небылицу - С тех пор многие рассказывали эту историю, и всяк по-своему, но все происходило именно так, а не иначе.
– Хорошая сказка! Спасибо!
– молвил парень, - Одного я лишь не понял.
– Чего ж тут непонятного?
– удивилась Хозяйка.
– Да, кто таков этот Один?
– Уф!
– выдохнул Влас.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЧАРОДЕЙСТВО
"Известное дело, у вооруженного
вырабатывается, как правило,
устойчивая привычка действовать
методами насилия, тогда как у
безоружных- привычка это насилие
терпеть."
(Франко Кардини, Истоки средневекового рыцарства")
На следующий день Игорь снова возвращался домой под вечер. Он не спеша шагал по серым переулкам хрущевок, проверяя их своим вторым, колдовским зрением. Как Игорь убедился, способности к такому обзору были в полной мере развиты у воронов и кошек. К последним он всегда питал самые нежные чувства.
Вероятно, так повелось с детства, когда любимый радиоволшебник Николай Литвинов на все голоса читал своим маленьким слушателям милые старые сказки. Особенно запала в память инсценировка Давида Самойлова "Кот в сапогах". Вообще, эти мохнатые зверьки всегда жили в Игоревой семье. И вороватый Фофан, убегающий по коридорам коммуналки со связкой сосисок в пасти, и сибирский кот Барсик по кличке Животинанеутомимый мышелов.
Но каждый раз он отказывал себе в удовольствии снова завести пушистое создание. Во-первых потому, что с некоторых пор не мог смотреть ни одной кошке в глаза, не отводя взгляда. Последнее, наверное, объяснялось умением этих прелестных мурлык видеть то же, что и он. А во-вторых, нынешняя полная риска жизнь Игоря обещала сделать такого кота бездомным или сумасшедшим.
Стало традицией выносить на лестничную клетку блюдечко с молоком, но не больше.
Итак, Игорь возвращался домой, пугая одним своим появлением черных воронов, загостившихся в микрорайонах Черемушек. Птицы ворчливо переговаривались меж собой, с опаской поглядывая на странного человека с вороньими глазами. Но человеку было не до них.