Падение царского режима. Том 1
Шрифт:
Протопопов. – Сознавал.
Соколов. – Под каким давлением было сделано это назначение, зачем вы себе причинили эту неприятность?
Протопопов. – Совершенно верно. Я причинил ее себе по двум причинам: я считал, что не всегда человек виноват, когда его бранят; для меня это было слишком неутешительным примером, потому что бранить так ужасно, как меня бранили, так жестоко…
Соколов. – Это соображение ясное. Теперь, вторая причина.
Протопопов. –
Соколов. – Ведь вы сказали, что у вас директором департамента полиции был Васильев, которого вы считали честным и пригодным человеком.
Протопопов. – Да ведь я поставил его.
Соколов. – Для чего же вам был нужен Курлов?
Протопопов. – Курлов близкий человек. Мне хотелось провести его на место, об этом мне неловко говорить.
Смиттен. – Командиром корпуса жандармов?
Протопопов. – Да, вот куда мне хотелось, но так как я этого не мог сделать, мне помешали, то…
Соколов. – Курлов был близким и Бадмаеву?
Протопопов. – Очень.
Соколов. – Вы за последнее время часто с ним встречались у Бадмаева?
Протопопов. – Он жил у него три года.
Соколов. – Значит, при ваших встречах у Бадмаева с Распутиным и Курловым…
Протопопов. – Я не так часто бывал.
Соколов. – Еще кто бывал в ваших совместных посещениях?
Протопопов. – Совместных не было никогда.
Соколов. – Сам Бадмаев, Курлов, приезжал Распутин, разговаривали одновременно Бадмаев, Распутин и вы. Еще кто бывал?
Протопопов. – У него дети есть, смотря где, на даче или в Петрограде. На даче чужих никогда не было.
Соколов. – Почему Распутин бывал у Бадмаева, какая связь?
Протопопов. – Они дружны были, друг друга очень любили.
Соколов. – А Вырубова бывала у Бадмаева?
Протопопов. – У Распутина бывала, у Бадмаева нет.
Соколов. – А Мануйлов-Манасевич?
Протопопов. – Нет. Может быть и бывал, я не знаю. Манасевича-Мануйлова я встречал у Белецкого несколько раз, хотел его взять даже корреспондентом газеты, ведь он был в «Новом Времени».
Соколов. – А вам было известно об определенном его положении в Министерстве Внутренних Дел?
Протопопов. – Это стало мне известно, когда я пришел в министерство.
Соколов. – Что же вам стало известно?
Протопопов. – Просто человек совершенно невозможный.
Соколов. – Нет, а его положение в министерстве?
Протопопов. – При мне он уже не был.
Соколов. – А раньше он был чем?
Протопопов. – Кажется, причисленным к министерству, но при мне не было. Его уже выгнал Хвостов.
Соколов. – Когда вы сделались министром внутренних дел, тогда вы не узнали о делах Курлова что-нибудь не одобрительное?
Протопопов. – Нет.
Соколов. – Вот об удалении его сразу после убийства Столыпина.
Протопопов. – Сразу.
Соколов. – А о его обвинении в растратах?
Протопопов. – Нет, какие растраты? Я помню потому, что это было дело Трусевича. [*] Трусевич был назначен. У нас в Думе говорили, что получил 900 тысяч рублей, когда на самом деле получил 300 тысяч.
Председатель. – Где получил?
Стран. 153, св. 12 стр.:
«дело Трусевича». – Имеется в виду расследование сенатора Трусевича, производившееся в 1911 г. по поводу убийства Столыпина. По результатам этого расследования Курлову не было предъявлено обвинение в растрате, так как он отчитался во всех суммах, отпущенных в его распоряжение на охрану царя, и остаток представил Трусевичу.
Протопопов. – При Столыпине 300 тысяч вся охрана стоила.
Соколов. – Так что растрата 900 тысяч совершена не была, было 300 тысяч, но тогда на что же он охранял? Так что вы считаете, что вся охрана царя за время пребывания в Киеве должна была стоить 300 тысяч?
Протопопов. – Я считаю, что всякого рода охранные и секретные деньги ужасно опасны.
Соколов. – Легко впасть в соблазн?
Протопопов. – Оттого я и сделал предосторожность и просил у государя разрешение, чтобы некоторые суммы были известны не только мне, но и контролеру, что и записано в советском журнале. Но до этих сумм не добрались.
Соколов. – Так что вы, приглашая Курлова, знали, что против него были известные нарекания в связи с 300 тысяч или 900 тысяч?
Протопопов. – Я не верю, чтобы он украл, потому что он совершенно нищий.
Соколов. – Вы, значит, игнорировали эти слухи?
Протопопов. – Я не игнорировал, я боялся.
Соколов. – Из вашего показания я записал следующие слова: «Даже незлобивое сердце никогда не нужно сразу бить и добивать, потому что оно тогда делается действительно нехорошим и потому рождаются дурные чувства». Вы этим определяете свою политику. Какие дурные чувства были у вас?