Падение царского режима. Том 1
Шрифт:
Родичев. – О чем были переговоры у вас с Родзянкой?
Хабалов. – Откуда он говорил, – я не знаю: из Думы или нет, – господь знает!… Он звонил ко мне в градоначальство, где я находился, и говорит: «Ваше превосходительство, зачем стреляете, зачем эта кровь?»… Я говорю: «Ваше превосходительство! я не менее вашего скорблю, что приходится прибегать к этому, но сила вещей заставляет это делать»… «Какая сила вещей?»… Я говорю: «Раз идет нападение на войска, то войска – волей-неволей не могут быть мишенью, они то же самое должны
Председатель. – Но почему же вы не сослались, в разговоре с председателем Государственной Думы, на высочайший указ, который у вас был, на высочайшее повеление?
Хабалов. – На это я ничего не могу сказать.
Родичев. – Когда вы посылали отряд полковника Кутепова (вы его послали на Кирочную), не было ли ему дано каких-нибудь поручений, касающихся Государственной Думы?
Хабалов. – Нет, никаких.
Председатель. – Как велика была сила отряда Кутепова?
Хабалов. – Я уже докладывал.
Председатель. – Прикиньте это на силы…
Хабалов. – Примерно, пехоты человек 700, эскадрон человек 100 – это значит – 800; пулеметная рота – двенадцать пулеметов, человек тоже около 100… Так, всего около 1.000 человек.
Родичев. – В ваших объяснениях вы употребили такую фразу: офицеры Измайловского полка были ненадежны, – они говорили: вступим в переговоры с Родзянко… Это было в воскресенье или в понедельник?
Хабалов. – Это было тогда, когда было уже восстание: это было вечером в понедельник, уже часов в 6.
Родичев. – Вы считали, что Родзянко является уже той стороной, которая предводительствует, стороной воюющей?
Хабалов. – Я считал, что Родзянко – это лицо, которое имеет вес и влияние…
Родичев. – Там, в другом лагере?
Хабалов. – Что существует какое-нибудь другое правительство, я понятия не имел: я не знал о его существовании…
Родичев. – Когда в Адмиралтействе было заседание Совета Министров, там шел разговор о переговорах с Родзянко?
Хабалов. – Нет, в Адмиралтействе заседание Совета Министров не состоялось: я предлагал туда пожаловать, но они не захотели…
Родичев. – А на Моховой в Совете Министров говорили об этом или нет?
Хабалов. – Нет.
Родичев. – Вы назначены высочайшей властью на должность командующего войсками: как же мог ген. Беляев вас отставить?
Хабалов. – Он, видите ли, не мог меня отставить от должности командующего войсками, но от должности командующего войсками здесь, в городе, он мог отставить.
Родичев. – Ведь вам было поручено государем командование войсками округа, в том числе и в Петрограде?
Хабалов. – Не только в Петрограде, но и в петроградском округе.
Родичев. – Теперь один еще вопрос: для вас распоряжение ген. Беляева было обязательно или вы просто не подумали об этом?
Хабалов. – Признаюсь, в этом случае, может быть, я и не разобрался…
Смиттен. – Распоряжение ген. Беляева состоялось в то время, когда вы были в градоначальстве?
Хабалов. – Да.
Смиттен. – Как же это связать: генерал Беляев в градоначальстве говорит вам о сложении полномочий и передаче распоряжений Занкевичу, а потом вы говорите, что, когда были в Адмиралтействе, вам ген. Беляев передавал, что последовал высочайший указ об осадном положении: почему он к вам обращался, а не к генералу Занкевичу?
Хабалов. – Я считаю, что Занкевич считался командующим этим отрядом в городе…
Смиттен. – Значит, вы считали, что ген. Беляев обращался к вам все-таки, как к командующему войсками округа?
Хабалов. – Несомненно, да.
Смиттен. – Меня интересует такой вопрос: распоряжения о подавлении беспорядков были сделаны после событий 23-го февраля, которые начались из продовольственного вопроса, или они были сделаны в предвидении начала занятий Государственной Думы 14-го февраля?
Хабалов. – Даже не это… Они составлены были гораздо раньше: они составлены были на случай беспорядков…
Смиттен. – Более конкретно: перед 14 февраля министр внутренних дел не входил в какие-нибудь переговоры относительно возможности этих беспорядков и необходимости созвать какое-нибудь совещание по вопросу о том, как к этим беспорядкам отнестись?
Хабалов. – Это вопрос чисто военный, и как вопрос военный я считал его лежащим не в компетенции министра внутренних дел и никогда сюда никого постороннего не допускал.
Смиттен. – А он инициативы не брал, чтобы обсудить вопрос о возможности беспорядков?
Хабалов. – Нет, я на этих заседаниях не бывал… Они бывали или под председательством Чебыкина или под председательством Павленкова. На них я командировал своего начальника штаба. Это были чисто военные вопросы…
Смиттен. – Вы говорили, что в течение этих беспорядков вы неоднократно представляли доклады государю о ходе событий. Не можете ли вы точно сказать, какого содержания вы посылали телеграммы?