Падение Дамноса
Шрифт:
Снайпер обычно готовится несколько дней, разведывая территорию в поисках оптимальной позиции. Ему приходится учитывать множество факторов: свет, скорость ветра, природные аномалии, уязвимые точки цели. Будучи несравнимо мощнее винтовки, лазпушка все же сильно уступала в утонченности последней, да и счет шел уже не на дни, а на минуты. Сержант просчитал отдачу, траекторию заряда, предполагаемую точку попадания. Но доверял он лишь двум вещам: инстинктам и вере.
Последняя партия восстановленных рейдеров появилась из порталов, запустив процесс перезарядки кристаллических
— По моему сигналу... — произнес Атавиан, тщательно выверяя собственную позицию. Гаусс-лучи вздымали землю вокруг Ультрамаринов, откалывая целые куски от ската кратера и осыпая крошевом доспехи. Тяжелые орудия сержанта Тириана вновь открыли огонь, пытаясь хоть как-то прикрыть лазпушки.
Свечение вокруг ведущего монолита все усиливалось. Удар луча был неизбежен.
— Бей быстро, брат, — предупредил Тириан.
— И больно. По моему сигналу... — прошептал Атавиан, вжавшись щекой в корпус лазпушки и самую малость приопустив ствол.
«Пытаясь устранить быстро движущуюся мишень, подпусти ее поближе», — всплыл из глубин разума один из постулатов его прежних наставников.
Монолиты вышли на огневой рубеж. И попали в перекрестие прицела Атавиана. Он выставил два пальца со спускового крючка пушки — это был сигнал.
Пара лазерных лучей ударила по дальнему монолиту как раз в тот момент, когда последняя порция энергии вливалась в силовую матрицу. Они разбили кристаллический узел, вызвав волну возмущения, передавшуюся двум другим машинам.
Подстреленный монолит содрогнулся, когда катастрофическая цепная реакция прокатилась по его структуре. Разломы пошли по поверхности, источая бледный изумрудный свет. Ослепительное пламя вырвалось из портала. Огромная машина грузно рухнула на землю и замерла. Всполохи неудержимой энергии перебросились на оставшиеся два монолита, обрывая наведение луча. Поврежденные и требующие ремонта, они начали медленно отодвигаться назад, оставив разрушенную машину на произвол судьбы.
Из глотки Атавиана вырвался победный клич.
Его подхватили и другие бойцы арьергарда. Поражение монолитов внесло смуту в ряды наступающей пехоты, которую тут же накрыл объединенный огонь двух отделений опустошителей. Без порталов некроны не могли оперативно восстанавливаться, и наконец их фаланги стали редеть.
Но на этом проблемы некронов не закончились — еще одну Тириан увидел через магнокль.
— К нам идет подкрепление, братья. — В его голосе явно слышалась безумная радость.
Ее же ощутил и Атавиан, когда сам взял в руки магнокль.
— Вижу ополченцев и гвардейские формирования. — Приблизив изображение, он добавил: — Их ведет Юлус Феннион со своими Бессмертными.
Тириан засмеялся, одновременно с удивлением и облегчением.
— Признаюсь, я уже было думал, что от защитников Келленпорта осталось лишь мокрое место и что мы — этакий одинокий островок посреди моря врагов.
Атавиан отдал лазпушку бойцу, заменившему Гектара. Теперь, когда монолиты были нейтрализованы хотя бы на какое-то время, пришла пора ему вновь вернуться к своим обязанностям сержанта.
— Остров, так и есть, брат, — заявил он, — но теперь нам открылся путь обратно на большую землю.
С фронта уже доносились приказы Дацеуса.
Началось полномасштабное отступление. Все силы возвращались в Келленпорт. Несколько фаланг некронов двинулись им наперехват, и где-то среди них был повелитель, направлявший железное воинство. Вероятно, Сикарий выманил их, а теперь намеревался захлопнуть свою ловушку. Стены Келленпорта казались ничем не хуже любого иного места для решающей битвы.
— Как будто так и должно быть, — произнес Тириан. Пехоту некронов давили с обеих сторон.
Перед тем как надеть шлем, Атавиан взглянул в глаза брата-сержанта.
— А ты в этом сомневался?
Если не считать минимума защитников, Келленпорт практически опустел. Стационарные орудия снимались с треног отрядами поддержки, бойцы из разрозненных отделений объединялись во взводы, ополченцы снимали оружие и элементы защиты с трупов товарищей и тоже собирались в батальоны. Кроме того, последние остатки дамносской бронетехники выдвинулись в пустоши, ведомые небольшой группой кобальтово-синих Ангелов.
Аданар находился на башне ведущего танка. У этого «Леман Русса» было сломано главное орудие, но боковые тяжелые болтеры все еще исправно работали. Два других танка на небольшом удалении следовали за ним, по одному с каждой стороны — поврежденные, но боеспособные. Шагоходы класса «Часовой», некоторые даже с отказавшими пушками, и «Адские гончие» прикрывали фланги. В тылу шла группа транспортов типа «Химера», у машины, возглавлявшей бронированную колонну, верхний люк и добрая часть крыши были сорваны ударом гаусс-луча. Впрочем, в остальном корпус остался цел, как и траки, и двигатель — это был идеальный транспорт для сержанта Фенниона и четверых его бойцов. Другие распределились по пехотным взводам, вдохновляя своим присутствием лучше любого танка.
В первый раз с самого начала осады Аданар ощутил нечто отличающееся от отчаяния. Не надежду, ибо только воссоединение с его почившей семьей могло даровать ему это чувство, а нечто другое, что смогло притупить даже снедавший его фатализм. Жажду мщения.
Словосочетание «Первая Сотня» теперь виделось Фальке совсем издевательским. Он даже не помнил наверняка, что тогда, в момент формирования, его импровизированная бригада насчитывала сотню несчастных душ. Впрочем, это было не важно, потому как под таким звучным названием шахтеры обратились в солдат. Сейчас же те, кто остался в живых, маршировали возле Ультрамаринов. «Химера» космодесантников двигалась достаточно медленно, чтобы ополченцы не отставали. Поначалу сержант Феннион отвергал предложение поехать на танке, желая идти по пустошам вместе с людьми, но Фалька сумел переубедить его. Его должны видеть. Он — как маяк, живой пример для остальных, и ни один стяг или знамя не воодушевляли людей сильнее его присутствия. В конце концов Ультрамарин согласился, пусть и неохотно.