Падение Дома Ключей
Шрифт:
И соль. Не первой необходимости вещь. Вот бы лошадь… Сразу представился теплый живой бок, запах сырой шкуры, жесткие волоски гривы перед самым носом. Как смотришь на такую надоевшую грязь свысока, мотыляясь из стороны в стороны, и подбадриваешь животинку чтобы не подвернула ноги в глубокой колее или когда судорожно оглядываешься от волков стоит лишь лошадине чуть заартачится идти. Когда-то подруга сказала ей, что лошади не чувствуют боли в гриве, хватайся сколько хочешь, а ей хоть бы хны. Бархатная нежная морда, хоть вечно её гладь пока ей не надоест и не отвернется, не найдя на тебе вкусняшек. Всепонимающие блестящие
Мисти отгородилась от размышления. Разомлела она в тепле. Хватит. Голова должна быть чистой, а от мыслей что? Пустое это. Замечтаешься, и вот уже кто-нибудь готов тебе всадить нож в бок или обратить ненужное внимание, не замеченное тобой вовремя чтобы решить что с ним делать по своим правилам. Лошадь не нужна, заботься о ней. Защищай от хищников и всяких людей. Свою первую лошадь Мисти потеряла, оставив на привале и отойдя на пару часов вверх по ручью прогуляться. Гулять она не перестала, а вот с лошадями пришлось расстаться.
Если хозяин согласится дать угол на ночь – хорошо, начнет мутить воду – так ещё не морозы, до полной темноты добредет до безлюдного леса, завернется в плащ, и тело само забудется до рассвета, дело привычное. Стучать зубами и просыпаться от холода конечно не хотелось.
Перед самой лампой у стойки сидел человек. Мисти разглядывала грязные криво стриженые волосы с отвращением, но прямая шея выдавала привычку следить за собой. Мелкий аристократ? Девица пригнула ниже голову в своём углу и тряхнула головой чтобы пряди прикрывали глаза.
Не-е-ет, пусть широкие плечи и тонкая талия и наводили впечатление некой внутренней изнеженности, это должен был быть кто-то имеющий отношение к танцам или что вероятнее любитель боевых искусств. Танцы не улучшают так осанку, они скорей делают гибче и слащаво текучими движения. Вероятно большой любитель помахать клинком, казалось не особенно опытен, фигура ещё нескладного мальчишки, а не тучного мужчины. Конечно Мисти не обманывала себя, если бы пришлось драться на смерть – она сделала бы ставку на скорость и неожиданность ударов. Наверняка в запасе у него имеется пара любимых приемов, против вертких слабых противников, но применить их ему Мисти бы не дала.
Что ж, смотреть на его спину против света было то ещё удовольствие. Договариваться с толстяком-хозяином со смеющимися глазами не хотелось, он и так говорил с ней как с глупой соплюшкой когда она спрашивала о самой дешёвой еде. Тем не менее она предусмотрительно подъев крошки подхватила опустевшую деревянную чарку и бухнулась на скамейку рядом с обернувшимся к ней человеком.
– Уважаемый, найдется ли место переночевать?
Хозяин окинул их двоих взглядом.
Взгляд человека бессмысленно скользнул по ней, дольше остановившись на глазах, и он потеряв интерес снова неторопливо глотнул из своей чарки, бессмысленно рассматривая что-то на стене.
– Можешь в сеннике, в конюшне. Пара медяков с тебя, – с видом вселенского одолжения пробормотал хозяин.
Человек по соседству оживился.
– Всего пара? Что ж я буду серебряшку тратить на кровать? Да и всего на ночь.
Голос у него оказался непривычно оживлённым, будто бы его только отвлекли от внутренней беседы, неприятно ласковым, пробирающимся под кожу, и вместе с тем резковатым.
– Не натворите там дел, молодняк, – бросил им мужик, забирая плату.
Ночь оказалась темнее чем ожидала Мисти. Воздух прихватило морозцем, о том чтобы спать на голой земле без костра не могло быть и речи. Вышедший первым спутник выдохнул изо рта пар. Девица поправила на шее обмотанный несколько раз тонкий платок, служивший шарфом и призванный не дать кусачему ветерку простудить шею.
На утро Мисти с грустью провожала взглядом бодро идущего на север человека. Вот так, пройдешь десятки миль и едва перемолвишься с кем словом. Одиночество. Впрочем это было невероятно хорошо. Одиночество значит, что она прожила ещё день не нажив себе неприятелей.
Конечная цель её путешествия была в неделе-двух пути, если она конечно не налажала с картой и свернула с южного потока в правильном месте. Чёрт, она никогда не была хороша в картах. Что там увидишь в этих линиях и словах когда перед тобой только бескрайние рощицы да редкие поселения. Да и не всегда удавалось даже навскидку определить стороны света по солнцу, не то чтобы полдень и осенние короткие дни, а то что от голода она иногда просыпалась под вечер, когда солнце уже заходило. Удачный день если удавалось проснуться до рассвета. Время было слишком мимолётным ресурсом, что уж.
Время прибавить шаг. Едва ли её скорость сравнима со скоростью того человека, это и хорошо несмотря на то что он направлялся в другую сторону. Не будет всяких сомнительных мыслей типа обокрасть, или сначала прикончить, а уже потом помародерствовать. С другой стороны нельзя же жить праведно всегда, когда-нибудь тебя все-равно схватят и обвинят в каком-нибудь несусветном преступлении против всего рода людского, и совсем-совсем никто тебе не поможет. И тогда станет даже обидно что не пользовалась удобнейшим удачным случаем сделать свою жизнь немного комфортней за счёт совсем маленького усилия.
Через считанные дни девица вышла к морю под совершенно неожиданным углом, кажется осень уже совсем поздняя, а она беспечно забыла о времени.
Каин сторонился одногодок Ордена. Конечно его впечатляла огромная крепость, не виденные раньше так близко орудия на стенах, лощеные богатые рыцари на баснословно дорогих ухоженных конях. Он видел как молоденькие девушки-прислужницы краснеют поймав привольный взгляд, как озорно смеются девицы меж собой, замыкаясь в стайки за кухней у конюшен. Прислуживая в большом зале каждая была образцом чистоты и скромности.
Они обедали там же, но заговаривать с прислугой им не разрешалось. Это не останавливало горячие головы, не все их них оказывались пойманными, но Каин ел свой простой обед и не понимал зачем рисковать. Он обнаружил со слабым удивлением что он сам – тихоня среди шумной компании будущих оруженосцев и подмастерьев.
Он неуверенно мечтал как вот, ни один рыцарь не возьмёт его, мечтать было легко слушая байки остальных про влиятельные семьи, у одного парнишки даже служил здесь брат.
Но Каин не обманывался. Тренировочные поединки, особое отношение учителей уже на вторую неделю – военная школа дала ему слишком многое чтобы остаться на обочине Ордена. Здесь ценилась сила и ум прежде всего, в это верил Каин, и не сомневался что получит место. Скучная зубрежка, дисциплинарная муштра, унизительные тренировки с домашним учителем – в этом месте вся его жизнь не служила балластом.