Падение Фаэтона | Том I | Огонь Ра
Шрифт:
Моя шлюпка скользила мимо шеренг бойцов, застывших с прислоненными к семилучевым значкам ладонями. Долг солдата был погибнуть тут, вместе с ними. Долг мамаяктли был разобраться с теми вопросами, которые не могли никак сложиться в одну картину в моей голове. Меня провожали солдаты «С» класса. Провожали как на верную смерть. Они не представляли жизни вне системы каст и классов. Они не понимали, почему успешный диверсант и офицер «В» класса уходит, оставляя все привилегии. Я не мог им объяснить, на их языке это звучало бы как ересь. Проклятые слухи, надо было улететь поздно
Шлюпка вылетела за пределы укрепленного купола, теперь больше похожего на крепость, чем на жилую гражданскую территорию. Мой путь лежал далеко на юг.
Глава 49. Жизнь вопреки
Наступала ночь, а я гнал свою шлюпку по черному тракту, изредка встречая санитарных дронов. Исполинский лес остался далеко позади, и теперь меня окружали злаковые поля. Я не был силен ни в биологии, ни тем более в ботанике, но высокие – почти в два человеческих роста – золотые стебли с увесистыми початками на верхушках назывались пшеницей. Я знал это название из ниоткуда. Я просто его знал.
Ночь – время хищников. Как наземных, так и воздушных ночных ящеров, гигантских кузнечиков и жужелиц. Сожрут и не спросят, что мамаяктли.
Навигатор шлюпки показывал постройки, если свернуть с тракта направо, что я и сделал…
Пшеничный коридор закончился, и в свете фар показались неказистые сельские постройки. От них веяло потенциальной опасностью, но еще больше страхом и жертвенностью: те, кто был внутри, были готовы драться, защищая свое. На меня смотрело несколько глаз, я их чувствовал. Уже не удивляясь интуиции, я вышел из шлюпки, держа руки и лучевое ружье на виду.
– Ты кто такой!? – крикнул мужской голос из оконного проема. – Дальше ни шагу – изрешечу!
– Я Гас-Джи-234, но можете меня звать Гас. Меня застала ночь на черном тракте. Ночевать на дороге – почти то же самое, что быть застреленным добрыми людьми. Поэтому я тут, – ответил я с улыбкой.
Тот, кто держал меня на мушке, не собирался стрелять. Он хотел убедиться, что знает про меня все: что я один и у меня оружие, которое он прекрасно видит.
– Да хоть нефть, это не моя проблема, что ты тут. Проваливай нахрен с моей земли!
Потенциальная угроза уменьшалась: меня уже не хотели убивать за любое неловкое движение, как и не боялись сложившейся ситуации.
– Я заплачу за ночь не на улице. У меня есть питательные кубы, медикаменты, генераторы лучевого оружия.
Имперские кредиты были не входу там, где не распространялась власть империи, и с обменом я попал в точку. В доме шептались. Говорили двое: мужчина и женщина. Обсуждался бартер, обсуждалась этическая сторона вопроса.
– Разряди лучевое ружье. Медленно иди сюда. Неси генераторы в левой руке, а винтовку в правой.
Если бы я не знал, что меня не будут грабить, то я бы не согласился. Но чутье говорило, что те, кто в доме, перестраховываются. Я послушно произвел действия
Их было двое: крепкий бородатый парень в фермерском скафандре и, по всей видимости, его жена, с трудом помещающаяся в свой скафандр из-за беременности. Незарегистрированная беременность – большой риск. Во-первых, это проблема с институтом нравов. Во-вторых, наш вид уже многие тысячи лет репродуцируется, используя инкубаторы – мы утратили анатомическую способность производить себе подобных, и процесс таких родов может стать смертельным актом. Нужно быть или очень смелыми, чтобы решиться на такое, или загнанными в угол.
Эти двое держали меня на мушке дробовика и самодельного пневматического ружья, иглы которого были смазаны трупными ферментами. Во время выстрела из такого орудия игла разгонялась посредством нагнанного в баллон сжатого воздуха. Глаза привыкли к свету, и только сейчас я увидел молодого раптора, прикованного цепью. Сдерживал зверька хитрый механизм с педалью спуска под самой подошвой фермера. Я присел на корточки посреди коридора, положив ружье на пол.
– За ночь в вашем доме я дам три питательных куба армейского образца.
Положив сумку на пол, я выложил на нее три аккуратных кубика.
– Откуда у тебя они? – спросил фермер, не переставая в меня целиться.
– Торговля идет везде и со всеми. Но эти я выиграл, – улыбнулся я. – Я же не спрашиваю, откуда у вас самодельное пневматическое ружье.
– Пять кубов! – буркнул фермер.
– Четыре и капсула омывайки.
Я достал еще один куб и капсулу, ставшей для меня в последнее время важной жидкостью. Но я чувствовал, что наркотик может помешать моей миссии, и решил подержать свой организм в строгости, отдав эту прикольную дрянь, о чем, возможно, я пожалею позже.
– Нахрен мне твоя наркота? – начал возражать хозяин фермы.
– Обменяешь на порох, купишь костей своему раптору, используете во время родов, чтобы снять боль, – накидывал я варианты, оставаясь на корточках.
Ноги начали слегка затекать.
– Герман, давай. Это хорошая сделка.
Женщина первый раз подала голос, за что была награждена хмурым взглядом бородача, видимо, приходившимся ей мужем.
– Пойдет. Но оружие я тебе отдам только утром. И нож придется тоже сдать.
– Доооброо! – протянул я. – Если вам будет от этого спокойней.
Разоружив меня полностью, семейство Дайков стало несравнимо приветливее, хоть глава семьи, Герман Дайк, и не расставался со своим дробовиком. Внутри фермы был отдел с разряженной атмосферой – оборудовать всю ферму им было не по карману. Джули Дайк, бывшая «С» класс из касты добывателей, принесла мне какое-то слабо-наркотическое питье на базе спирта. Мы с Германом сидели друг напротив друга. В углу комнаты располагался обогреватель, имитирующий живой огонь – это искусственное пламя было призвано, чтобы греться. На пламя я старался не смотреть, в сознании тут же всплывала война, где огонь был многократным свидетелем прерванных мной и не только инкарнаций.