Падение Мэроу
Шрифт:
Гвиана складывает губы в наглую усмешку и говорит принцу:
– Уверена, мысленно Эва с тобой не согласна.
– Он снова может читать мои мысли, – говорю я.
Гвиана выпучивает глаза и смотрит на меня как на прокаженную.
– Что? Ты потеряла наследный кулон суверенной семьи равков?
– Да, – отвечаю я.
– Тот, что был сделан из Древа Жизни и наделен высшей магией?
– Да.
– Уму непостижимо. Выходит, что Бастиан зря держит обещание оберегать меня?
– Нет, не зря, – говорит Бастиан, смотря мне прямо в глаза. – Теперь мысли охотницы куда более занимательны,
Щеки краснеют, и я отворачиваюсь. Невыносимый индюк. Его самомнение безгранично, а наглость столь высока, что гора перед нами, в сравнении с его себялюбием, кажется маленьким камушком.
– И что же такого она думает? – с хитрой улыбкой спрашивает Гвиана.
С замиранием сердца жду, что равк расскажет и о Шраме, и о других моих прокольных мыслях.
"Я кастрирую тебя! Убью, а потом подвешу! Распотрошу и буду наблюдать, как птицы растаскивают твои останки!"
– Думаю, мысли моей маленькой охотницы должны быть только между нами.
Резко поворачиваюсь к нему и хочу снова уже в тысячный раз сказать, как он раздражает меня, но ничего из этого не произношу.
– Я тебе не маленькая охотница, – со злостью шиплю я.
– Заметь, сегодня ты не возмущаешься против слова "моя".
– Невыносимый.
– Какой есть.
Закатываю глаза и ухожу в сторону Колума и Меланты. Аргос спит, удобно устроившись на коленях девушки. Она сидит, прислонившись к камню. В её взгляде, направленном на ребенка, столько нежности и любви, что моё сердце непроизвольно сжимается. Так же на мальчишку смотрел Эмет. И теперь его нет. Любовь, нежность, привязанность – всё это по-прежнему делает нас слабыми и уязвимыми.
Ночь проходит спокойно. Присутствие Аргоса не позволяет суртурам приблизиться к нам, но я дважды наблюдаю красное свечение на вершине горы. По очереди отдыхаем. Мне на сон остаётся не больше часа.
Как только солнце показывается из-за горизонта мы отправляемся на поиски приемлемого места, где скала не будет слишком капризной и позволит нам подняться на вершину.
Высоты я не боюсь. Надеюсь, что до наступления сумерек мы сможем подняться наверх. Иначе при нападении суртуров, если оно случится, мы будем максимально беззащитны.
Находим подходящее место и останавливаемся.
– Ну уж нет, – говорит Гвиана. – Я туда не сунусь. Останусь здесь и посмотрю за порядком. Покараулю. Разведаю обстановку. Камни в конце концов пересчитаю.
Ромен закатывает глаза и бросает взгляд на испуганную девушку.
– Я подстрахую тебя.
– Не сможешь…
– Я не дам тебе упасть.
– Ты уверен?
– Да.
Гвиана упирает руки в боки и смотрит на мага с нескрываемым скептицизмом.
– Ещё вчера ты хотел поменять меня на лошадь.
Ромен пожимает плечами и, смотря на океан, говорит:
– Но не поменял же.
Равк подходит ко мне, я невольно напрягаюсь.
– Мне нужен твой плащ, я привяжу Аргоса к себе, его сил точно не хватит на восхождение.
– Как и моих, – говорит Гвиана.
Скидываю плащ и подаю его равку, он безжалостно рвёт дорогую ткань на лоскуты. Ромен помогает ему зафиксировать на себе импровизированную сумку для Аргоса. Гвиана хватает меня за руку и, смотря на запястье, восклицает:
– О, Матерь, да ты дала ему свою кровь!
Отдергиваю руку и смотрю по очереди на лица, которые, все как одно, повернулись ко мне. Даже Аргос выглядывает из-за ноги Меланты. Я редко испытываю такие чувства, как смятение или неудобство перед кем-то, но сейчас я теряюсь с ответом. Делаю уверенный вид и, смотря на глазастую Гвиану, говорю:
– И что в этом такого? Он умирал.
Гвиана открывает рот, закрывает его и снова открывает. Она выглядит растерянной и кажется, что ей нечего сказать. А это удивительно, она ведь никогда не замолкает, даже во сне и то говорит.
– Это вообще-то интимно. Как ты думаешь, почему было создано Древо Жизни? – видимо, Гвиана видит по моему лицу, что я не понимаю о чём речь. – Вот ты глупая, если равк питался тобой и оставил в живых, это же… это сродни сексу под открытым небом. Понимаешь?
– Нет. Не понимаю. При чём тут совокупление и то… что он умирал?
– В момент, когда он пил твою кровь, он.... это не передать словами, но для него это многое значит. Поверь. Пить кровь из первоисточника, это блаженство и сладость. Это эйфория и наслаждение. Это нечто прекрасное. Но вся эта сладость оставляет отпечаток, ты словно привыкаешь к этому и в какой-то момент, кроме как быть единым целым в момент испития крови, ничего не имеет значение. Именно поэтому было создано Древо Жизни, оно позволяет царствующей семье и её приближенным не привыкать к существам, а пить переработанную кровь и быть верными своей паре.
– Ты тоже пила кровь из существа…
– Да. Но я никого в живых не оставляла. Ни разу. Я отсекала эту привязанность моментально.
Подлый равк! Он не сказал мне о такого рода побочных эффектах. Выходит, мои мысли, они вовсе не мои. Смотрю на Гвиану, а она словно ждёт от меня какого-то ответа.
– Я просто помогла ему, потому что он мне нужен…
В разговор вклинивается принц.
– Я тебе нужен. Это ещё лучше, чем не оспаривание слова "моя".
– Ненавижу тебя.
– Это уже в прошлом.
Возможно.
Нет.
Я всё так же ненавижу его.
Может… немного меньше.
Ромен помогает Аргосу забраться на спину равку, потом привязывает его, и мы начинаем наше восхождение. Гвиана держится рядом с Роменом. Колум и Меланта идут предпоследними, стараюсь далеко от них не отставать. Карабкаемся по скале. Где-то приходится идти по отвесному камню, и страх падения тут же напоминает о себе. Хватаюсь скользкими от пота руками за очередной камень, и он тут же падает вниз. Дыхание спирает, но успокоившись, я нахожу обход и подтягиваясь на руках, забираюсь на небольшой выступ. Поднимаю голову и наблюдаю, как остальные уже прилично от меня оторвались. С особым переживанием смотрю, как Колум постоянно придерживает спину Меланты. Продолжаю подъем, который кажется бесконечным. В какой-то момент пальцы перестают слушаться и становятся деревянными. Никто не разговаривает, движемся к вершине в полнейшей тишине. Солнце опускается к закату, и если обернуться, то оно безжалостно слепит глаза. Поэтому я вижу только камни,камни и камни. Солнце скрывается, и я снова поднимаю голову. Я почти добралась, остальные уже ступили на вершину.