Падение небес
Шрифт:
Сендер стоял в сарае среди всякого хлама и обломков стены. Было темно, лунный свет едва проникал сквозь трещины в кровле. Белорус звонко чихнул, всколыхнув пыльный сумрак. Когда рокот мотора стих, донесся звук ровно работающего неподалеку двигателя. Низкий, гулкий, напоминающий голос Илая. Туран и Альбинос переглянулись, Разин откинулся на сиденье, а Белорус осторожно двинулся к пролому. Вездеход, лязгая гусеницами, пер по соседней улице.
— Стой, — велел Разин Белорусу. — Возьми.
Он протянул обрез.
— И
Туран проверил пулемет, полез на всякий случай за второй лентой в багажник.
— Пора познакомиться, — произнес Разин и ткнул себя пальцем в грудь.
— Егор.
— Тим, — Белорус нацепил пояс Разина через грудь, как патронташ, зарядил обрез. — Тим Белорус, а это…
— Туран Джай, — продолжил его напарник.
Разин кивнул.
— На Музыканта отзываюсь, — Альб скупо улыбнулся.
— Илай я, — рокотнул старик с сиденья, зажимая рану на груди, и с вызовом добавил: — Мутант я.
— Мутант? — Альбинос развернулся к нему.
Разин тяжело заворочался, сел прямо:
— Вот и познакомились, теперь за дело. Музыкант, обрез мне верни. Ты, — он сглотнул и кивнул на Белоруса, — Тим, глянь, что там на улице.
— А где Крипта? — голос у Илая сел.
— Погиб, — сообщил Белорус. — Его сразу жрецы завалили…
— Иди уже, — сказал Разин.
Старый мутант прикрыл глаза, беззвучно зашевелил губами.
Когда рыжий выбрался из пролома и скрылся в темноте, Разин поднял широкое лицо к Турану.
— С пулеметом наловчился?
— Да, — тот похлопал по крышке ствольной коробки. — Хорошая машинка.
Лязг гусениц и рокот вездехода стали громче. В проломе появился Белорус.
— Едет, — бросил он и забрался в сендер.
Сев рядом с Альбиносом, обернулся, окинул всех взглядом и, почесав белый рубец на скуле, сказал:
— Я тут поразмыслил… в общем, че это за вездеход ползет там, странный вездеход? Чего вдруг Егор командует? И вообще, кто вы такие?
— Мы те, в чьем сендере ты сидишь, — спокойно произнес Альбинос. — Что будем делать, Разин?
— Разин, Разин, — повторил Белорус хмурясь, потом вскинулся. — Это какой Разин? Тот самый? Так это на тебя, что ли, охота? А я думал, за нами.
— Тише ты, — шикнул сверху Туран.
Белорус потер плечо, в которое ткнул его приятель, и снова заговорил:
— А чем ты монахов-то прикончил? Я сперва решил, новая Погибель на нас свалилась, люди пропадают на глазах, а потом оглянулся — а это из твоей руки чего-то вылетает. Это чего же такое было?
— Показалось тебе, Тим.
— Ничего себе показалось! Бац — и нет монаха! И следа не осталось. Не, я не против, я бы тоже так хотел — бац…
Туран снова ткнул его в плечо.
— Да что ты меня пихаешь, Тур? Ты ведь тоже видел, как он монахов…
— Помолчи, а?
— Некроз тебе в шевелюру, — Разин строго посмотрел на Белоруса и выбрался из
Он пристроил обрез под мышкой.
— Болтун останется здесь, и ты, Музыкант, тоже, Илаю рану перевяжите пока и будьте наготове. Пошли?
Туран спрыгнул на землю.
Рокот вездехода приближался и вдруг сделался тише — двигатель заработал на холостых, видимо, самоход остановился.
— А ведь они нас чуют, — заметил Туран. — У них локация, что ли? Как на «Панче»?
— Какая еще локация? — бросил Разин через плечо, он уже направлялся к пролому, проделанному сендером в стене.
— Э-э… — Туран замялся. — Оружие такое, ракеты пускает. Было у нас, да монахи отняли, Зиновий этот. Там локация была, она металл чуяла. Так я думаю, у этих, на самоходе с колпаком, тоже локация.
Разин молча скользнул в пролом и сместился в сторону, скрывшись за стеной.
Туран постоял, оглядывая дыру, просевшую крышу, обломки на полу, и пошел вокруг сендера.
— Ты передумал? — спросил Альбинос, разматывая бинт, пока Белорус помогал Илаю снять одежду.
— Дверь с другой стороны, — пояснил Туран, — там выйду и осмотрюсь.
— Тоже верно.
Туран вышел из сарая через дверь. С улицы доносился лишь мерный рокот двигателя. Альбинос едва заметно усмехнулся и принялся накладывать повязку, обматывая грудь Илая бинтом. Белорус молча прислушивался.
— Я вот Разину тоже иногда говорю, — Альбинос сноровисто пропустил бинт под мышкой мутанта, перехватил над плечом, — если есть дверь, зачем стену ломать? Но он такой человек…
— Вообще-то стену ломать интересней… — мгновенно отозвался Белорус, взял рулон бинта из пальцев Альбиноса, отмотал немного и закрыл очередной широкой полосой рану на груди Илая. — Ну, иногда, по крайней мере. Слушай, а ты не тот Музыкант, который для «Банды четырех» песенки писал? Я слышал, ничего так, весело.
— Надо же… я стал знаменит! — Альбинос забрал у Тима рулон.
— А я тоже сочиняю.
Илай громко хмыкнул и тут же скривился от боли.
— Только не пою, — уточнил Белорус, — потому что музыке не обучен. Ну и вообще… из скромности. Скромный я. Вот послушай:
Тим Белорус из боя в бой Спешит врагам назло, Поскольку он — большой герой…И знатное трепло, — закончил Альбинос, с треском распустил бинт и связал концы тугим узлом над плечом Илая.
Разин выскользнул в пролом и замер в тени. Перед ним был переулок, справа и слева покосившиеся заборы да лохматые в неверном ночном свете кроны деревьев. Самоход стоял в полусотне шагов, прозрачный колпак, прикрывающий водителя, поблескивал в лунном свете.