Падение Османской империи: Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920
Шрифт:
Между тем, пока Абдул-Хамид пытался получить народную поддержку, члены парламента все жестче критиковали действия правительства в военном конфликте. Несмотря на объявленный султаном джихад, в конце 1877 года русские возобновили наступление и в конце января 1878 года дошли до предместий Стамбула. В феврале султан срочно созвал парламентариев, чтобы провести консультации по поводу дальнейших действий, однако услышал лишь горький упрек от одного из депутатов, главы эснафа (гильдии) пекарей: «Сейчас слишком поздно спрашивать наше мнение. Это следовало сделать тогда, когда катастрофу еще можно было предотвратить. Теперь же парламент снимает с себя всякую ответственность за ситуацию, к которой не имеет никакого отношения». Судя по всему, эти слова пекаря убедили султана в том, что парламент является скорее помехой, нежели подмогой в деле спасения нации. И уже на следующий день Абдул-Хамид приостановил действие конституции, распустил парламент и поместил некоторых из наиболее влиятельных депутатов под домашний арест. Управление государством он взял полностью в свои руки.
5
Слова главы гильдии пекарей цитируются по книге: Stanford J. Shaw and Ezel Kural Shaw, History of the Ottoman Empire and Modern Turkey (Cambridge: Cambridge University Press, 1985), 2:187.
Согласно мирному договору и последующему Берлинскому трактату, подписанному на конгрессе, который прошел в Берлине в июне – июле 1878 года, Османская империя понесла огромные территориальные потери. Конгресс, в котором приняли участие ведущие европейские державы, включая Великобританию, Францию, Австро-Венгрию и Италию, преследовал цель разрешить не только вопросы, связанные с русско-турецкой войной, но и многие балканские конфликты. По условиям Берлинского трактата Османская империя теряла две пятых своей территории и одну пятую населения на Балканах и в восточной Анатолии. Среди прочего Россия получала три провинции в Кавказском регионе – Карс, Ардаган и Батуми, – которые турецкие мусульмане считали сердцем Османской империи и с потерей которых не могли смириться. Эти земли стали своего рода османской Эльзас-Лотарингией.
Но тем дело не закончилось. Урезанная Берлинским трактатом, Османская империя продолжила терять территории. В 1881 году Франция оккупировала Тунис. В 1878 году Великобритания сделала Кипр своей колонией, а после вмешательства в египетский кризис в 1882 году взяла эту автономную османскую провинцию под свое правление. По всей видимости, эти территориальные потери убедили султана Абдул-Хамида II в том, что сильная власть – это единственный способ защитить свою империю от дальнейшего расчленения амбициозными европейскими державами. К его чести надо сказать, что в период между 1882 и 1908 годами османские владения оставались нетронутыми, хотя их целостность и сохранялась за счет политических прав граждан.
Автократический стиль правления Абдул-Хамида привел к формированию оппозиционного движения, получившего название «Младотурки». Это была коалиция широкого спектра партий, объединенных общими целями, такими как ограничение султанского абсолютизма, восстановление конституционного порядка и возвращение к парламентской демократии. Одной из ключевых партий под эгидой младотурок была организация «Единение и прогресс» – тайное общество гражданских и военнослужащих, созданное в начале 1900-х годов. Хотя партия «Единение и прогресс» имела отделения по всей Османской империи, в турецких и арабских провинциях она подвергалась суровым гонениям. Поэтому к 1908 году большая часть партийной деятельности была сосредоточена в сохранившихся османских владениях на Балканах – в Албании, Македонии и Фракии {6} .
6
Более подробно о младотурках см.: Feroz Ahmad, The Young Turks: The Committee of Union and Progress in Turkish Politics, 1908–1914 (Oxford: Oxford University Press, 1969); M. S"ukr"u Hanioglu, Preparation for a Revolution: The Young Turks, 1902–1908 (New York: Oxford University Press, 2001); Erik J. Z"urcher, Turkey: A Modern History (London: I. B. Tauris, 1993).
В июне 1908 года султанские шпионы раскрыли ячейку «Единения и прогресса» в Третьей османской армии в Македонии. Перед лицом угрозы суда военные решились на активные действия. Третьего июля 1908 года лидер партийной ячейки майор Ахмед Ниязи-бей возглавил отряд из двух сотен хорошо вооруженных военных и гражданских лиц и поднял мятеж, потребовав от султана восстановить действие конституции 1876 года. Бунтовщики были готовы погибнуть, однако выдвинутые ими требования как нельзя лучше отвечали настроениям широкой общественности. Движение получило народную поддержку и стало набирать обороты. Пламя восстания охватывало целые македонские города, которые один за другим заявляли о своей приверженности конституции. Один из офицеров из числа младотурок, подполковник Исмаил Энвер – впоследствии прославившийся просто как Энвер – провозгласил конституцию в городах Кёпрюлю и Тиквеш. Третья османская армия угрожала двинуться на Стамбул, чтобы «принести» конституцию в имперскую столицу.
Уже через три недели революционное движение приобрело такой размах, что султан больше не мог рассчитывать на своих военных при подавлении македонского мятежа. Осознавая чрезвычайность ситуации, 23 июня он созвал экстренное заседание кабинета министров. Они собрались в «Звездном дворце» (Йылдыз-сарае), возвышающемся на вершине холма в европейской части Стамбула с живописным видом на Босфор. Однако запуганные 65-летним султаном министры боялись затронуть ключевой вопрос о восстановлении конституционного правления. Вместо того чтобы искать пути преодоления кризиса, они принялись за поиски виноватых.
После нескольких часов бесплодных дискуссий Абдул-Хамид решительно прервал уклончивые речи своих министров. «Я последую воле народа, – заявил он. – В свое время именно я принял первую конституцию. Потом из соображений необходимости мне пришлось приостановить ее действие. Теперь я поручаю кабинету подготовить прокламацию о восстановлении конституции». С огромным облегчением министры бросились выполнять приказ султана и немедленно разослали по всем провинциям телеграммы, возвещающие о начале второй конституционной эпохи. Благодаря тому, что младотуркам удалось принудить султана восстановить конституционное правление, их мятеж получил название «Младотурецкая революция» {7} .
7
Слова Абдул-Хамида II цитируются по книге: Francois Georgeon, Abd"ulhamid II: Le sultan calife (Paris: Fayard, 2003), 401.
Страна не сразу осознала всю значимость этого события. Газеты напечатали новость без громких заголовков и комментариев: «По приказу его Императорского Величества, в соответствии с положениями конституции в стране вновь созван парламент». Поскольку мало кто удосуживался читать строго цензурируемую имперскую прессу, прошло целых 24 часа, прежде чем жители страны отреагировали на это известие. Двадцать четвертого июля толпы народа начали собираться на площадях Стамбула и провинциальных городов по всей империи, чтобы отпраздновать возвращение к конституционному строю. Энвер отправился на поезде в Салоники (город в современной Греции), центр движения младотурков, где толпы ликующих людей приветствовали его как «героя свободы». На платформе вместе с Энвером находились его соратники по борьбе – подполковник Ахмед Джемаль, военный инспектор Османских железных дорог, и Мехмед Талаат, почтовый клерк. Оба они занимали высокие посты в партийной иерархии «Единения и прогресса» и, как и Энвер, были известны просто как Джемаль и Талаат. «Энвер, – кричали они, – ты – наш Наполеон!» {8}
8
Информация об освещении в газетах взята из книги: Francois Georgeon, Abd"ulhamid II, 404. Слова Джемаля и Талаата цитируются по книге: Andrew Mango, Atat"urk (London: John Murray, 1999), 80.
В последующие дни улицы османских городов расцветились красно-белыми знаменами с революционным лозунгом «Справедливость, равенство, братство», а городские площади по всей империи были украшены портретами Ниязи, Энвера и других «героев свободы». Политические активисты выступали с пламенными речами, прославляя конституционные блага и делясь своими надеждами и чаяниями с широкой общественностью.
Порожденные конституционной революцией надежды сплотили в порыве патриотизма разнородное османское общество, состоявшее из множества этнических групп, включая турок, албанцев, арабов и курдов, а также различных религиозных общин от суннитского большинства и мусульман-шиитов до иудеев и более чем десятка различных христианских конфессий. Все прошлые попытки правительства взрастить османскую национальную идентичность шли ко дну, наталкиваясь на айсберг такого многообразия, однако конституционной революции удалось сделать это в одночасье. Как писал один политический деятель того времени: «Люди разных национальностей встречали друг друга с распростертыми объятиями, потому что перестали делить друг друга на арабов, турок, армян или курдов. Они считали себя гражданами Османского государства с равными правами и обязанностями» {9} .
9
Работа «Арабская революция» [Thawrat al-Arab] анонимного автора (Cairo: Matba`a al-Muqattam, 1916), 49.
Между тем радостное празднование вновь обретенной свободы было омрачено неизбежными актами возмездия в отношении тех, кого подозревали в связях с репрессивным аппаратом Абдул-Хамида. При его правлении Османская империя превратилась в полицейское государство. Политических активистов арестовывали и отправляли в ссылку, газеты и журналы подвергали строжайшей цензуре, а граждане боялись открыто высказывать свое мнение, опасаясь вездесущих правительственных шпионов. Мухаммед Иззат Дарваза, уроженец палестинского города Наблус, описал «взрыв негодования в первые дни революции против тех правительственных служащих, как высокого, так и низкого ранга, которые подозревались в шпионаже, коррупции или причастности к репрессиям» {10} .
10
Цитируется по книге Мухаммеда Иззат Дарваза «Формирование современного арабского движения» (Muhammad Izzat Darwaza, Nash'at al-Haraka al-`Arabiyya al-Haditha, 2nd ed., Sidon and Beirut: Manshurat al-Maktaba al-`Asriyya, 1971), 277.