Падение полумесяца
Шрифт:
— И слуги, Ваше Величество, — дополнил посланник Борджиа. — Сугубо мирные, не пригодные ни для чего, помимо мирного служения. Назначенный вами человек может проверять это, но не чаще, чем раз в месяц. Орден не любит присутствие посторонних, кого они не рады видеть в своих замках.
— Хорошо. Таково моё слово. Когда я должен буду появиться в Риме?
— Время ещё не назначено, но Чезаре Борджиа, его супруга, отец, сестра и прочие, они всегда рады видеть вас в Вечном городе. И предоставят самый роскошный приём такому яркому представителю рода Валуа. К тому же в Рим наверняка съедутся и невесты. Насколько нам известно, Ваше Величество ещё не остановили свой выбор на ком-то конкретном. Если что — Его Святейшество будет только рад лично соединить два любящих сердца. Рим — прекрасное
Подобного Людовику Валуа точно не требовалось. Потому, решив, что аудиенция закончена и видеть посланника Рима он уже не в силах… В общем, уже через две минуты Хуана Борджиа-Льянсоль де Романи в помещении уже не было. Зато остался разъярённый король, прорычавший:
— Как бы я хотел бросить его посреди леса и спустить на него псов, натасканных на самую разную дичь!
— Мы бы охотно поучаствовали в этом, сир.
— С большой охотой, — вторил графу де Клермон Д’Арманьяк. — Может быть потом случай представится?
— Я буду ждать. Я готов ждать, — прошипел Валуа, лишь с огромным усилием беря себя в руки и успокаивая бурлящую внутри ненависть. — А пока отправляйте людей в Авиньон. Пусть Юлий II немедленно едет сюда, в Париж. Нам есть о чём поговорить.
Да, разговор французскому королю предстоял сложный. Тяжёлый, болезненный для всех. Он понимал, как сложно будет заставить Папу Авиньонского принять решения, столь сильно роняющие влияние Святого Престола. Однако… иного выхода не было. Лучше потерять часть, нежели всё. А к тому же та самая встреча в Вечном городе, она могла пойти на пользу и ему. если. конечно, удастся договориться. Не с Борджиа и их союзниками, тут Людовик XII надежд не питал. Его интересовали другие, кто и сохранял независимость от Рима, и в то же время расходился с этим центром силы в важных вопросах. К примеру, император Максимилиан имел сразу несколько причин быть недовольным политикой Борджиа. Король Польши, Великий князь Литвы, иные. Нужно было лишь постараться, объяснить им выгоды союза. Только осторожно до поры, чтобы не вызвать даже тени подозрений у тех, кто был хозяевами Рима. А необходимость ждать… Он постарается, он научится. Ведь если его предок один раз сокрушил Орден Храма, то почему бы такому не случиться снова?
Глава 9
Рим, сентябрь 1497 года
— Не-на-ви-жу… — простонала Бьянка, растекшаяся по креслу на манер амёбы или иного простейшего. — Я так своих врагов не ненавидела, как сейчас собственное тело, творящее со мной нечто совсем непотребное.
— Хи-хикс, — не удержалась от смешка Лукреция, сейчас стоящая позади этого самого кресла и разминающая плечи своей лучшей подруге, замученной неприятными побочными эффектами беременности.
— И она ещё смеётся, — у моей подруги не было сил даже на то, чтоб как следует наорать на сестрёнку, потому и звучали слова не слишком-то убедительно. — Вот окажешься в моём положении, я на тебя посмотрю.
— Только после свадьбы, а она не раньше крестин твоего ребёнка. И ещё немного подождать, когда Крестовый поход закончится и вообще…
— Гр-р-р! — рыкнула Бьянка, но тут же вновь расслабилась. — Но больше никогда и ни за что. Знала бы, что будет так плохо и главное, так постоянно плохо… Не хочу такого больше.
Вот смотрю на девичьи страдания одной и попытки отвлечь другой и понимаю, чтодаже такие вот не совсем мажорные нюансы бытия не вызывают никакого отторжения. Обе — что Бьянка, что Лукреция — реально стали одними из самых близких людей в этом мире. А скоро и другие должны подойти. Наверное, если кое-кто проснётся раньше обычного, другие же с навалившимися делами разберутся в сжатые сроки. Впрочем, настоятельной необходимости встречаться именно здесь и именно сейчас банально нет. Вот вообще нет, потому как, несмотря на множество важных событий в окружающем мире, тут, в замке Святого Ангела и в Риме вообще, успел образоваться не то что островок спокойствия, скорее глаз урагана. Тот самый, вокруг которого хаос и разрушения, а внутри — тишина и благодать.
Разрушения. К счастью, они никоим образом не относились ни к Италии, ни к даже какой-либо из нормальных европейских стран. Ну
— А вот ты что скажешь? — ткнула в мою сторону пальцем Лукреция. — И перестань с видом античного философа взирать на Тибр, Рим и даже не те облака, которые к нам отношения не имеют.
— Что тут вообще можно сказать? Тут решать исключительно Бьянке — нужна ли ей вторая беременность и если да, то когда именно. У неё и эта ещё не завершилась. Хотя… Восьмой месяц — это уже такой срок, когда роды могут начаться в любой момент. Не хотелось бы раньше времени, конечно, но исключать ничего нельзя. А потому… Сестрёнка, ты уж постарайся оградить нашу подругу от любых переживаний, хлопот и тем более телесной активности. Знаю я её, она больше иного скучает по возможности проводить учебные схватки. И не возражай! — это я уже обращался к Бьянке. — Думаешь не вижу, с какой завистью смотришь на то, как наши гвардейцы и рыцари-храмовники тренируются.
— Мне только смотреть и остаётся. Скорее бы уж!
— Тут торопиться не стоит. А раздражительность и желание чем-либо себя занять… Политика тебе в помощь. Если, конечно, нет желания заняться чем-то более мирным.
— Лучше уж политика, — проворчала неугомонная герцогиня Форли. — Так приятно читать донесения о происходящем в Османской империи. И как надоели эти Палеологи, всё ноющие и выпрашивающие больше того, что ты им уже обещал. И вообще, можно было не обещать. Они же враги, ты сам говорил!
Вздыхаю, понимая, что тут уж чисто эмоции беременной женщины. Понимала это и Лукреция, что сейчас помогла Бьянке встать, а там уже наша подруга медленно подошла ко мне, стоящему близко к краю балкона. Мда, здешние балконы не чета привычным мне там, на стыке тысячелетий. Этот размером с небольшой зал, много чего и кого поместиться может.
— Враги, спору нет, — отвечаю на прозвучавший вопрос… в очередной раз. — Только и врагов использовать можно, а порой и вовсе крайне желательно. Греция, будь она неладна. Ну или Морея, если пользоваться привычным именно Палеологам названием. Мне эта хвороба и задаром не нужна, а пускать туда тех же Трастамара значит подвергать их ненужному риску подхватить ту самую византийскую заразу. Пусть лучше прогнившие до глубины своих душ Палеологи показывают миру, что есть Византия и почему ни при каком условии не стоит ровняться на этот пережиток отнюдь не славного прошлого.
Молчит Бьянка, мысли в голове гоняет. Разум то у неё работает, просто сейчас шквал гормонов мешает самым непредсказуемым образом, вот и приходится аккуратно воздействовать. Искренне надеюсь, что у Лукреции подобных проблем не будет. Очень надеюсь, да и основания для этого имеются. Характер у сестрёнки куда более выдержанный, держать себя в руках умеет и вообще старается не допускать любого вида срывов, чем бы они ни были вызваны.
Что до Софьи Палеолог и её стремление хапнуть для своей семейки хотя бы Морею-Грецию — так тут всё было именно так, как я говорил Бьянке. Идея Третьего Рима штука серьёзная, её просто так в слив не спустить. С идеями пушками не борются? Не совсем так. Можно и пушками, только борьба в таком случае оказывается долгой, очень кровопролитной и далеко не во всех случаях у двинувшихся по такому пути хватает решимости пройти до конца. У меня то хватит, но здесь стоит вспомнить об эффективности и понесённых затратах. Вот последние — материальные, духовные, временные — мне как раз категорически не нравятся в одной конкретно рассматриваемой ситуации. Слишком уж крепко и во многих высокопоставленных головах засела мысль устроить очередную реинкарнацию Византии со всеми её «милыми» особенностями. Всех «причастившихся» к подобным замыслам вычистить практически нереально, да к тому же многие заблуждаются вполне себе добросовестно, что есть реально смягчающий фактор. Устрани Палеоголов, выпавшее знамя вполне могут перехватить те же Ягеллончики или кто-то ещё калибром поменьше.