Падение Вавилона

Афанасьев Александр

– У вас есть конкретные предложения? – спросила мадам Президент.

– Как всегда, есть. Но для начала, джентльмены, мы должны выработать линию поведения по отношению к России на самую ближайшую перспективу. Мы унижены, банда боевиков победила кадровые армейские части спецназначения, и об этом знают во всем мире. Не помню, кто из военачальников говорил – нет непобедимых армий, есть армии, которые считаются непобедимыми. Если в Афганистане и Ираке мы подорвали миф о нашей непобедимости – то трагедия в России может поставить на ней крест.

– Позволю заметить, – встал от возмущения адмирал Фейт, – что в России мы имели дело не с повстанческо-партизанским движением, аналогичным тем, с которыми мы встречаемся

в иных зонах локальных конфликтов. Мы имели дело с хорошо подготовленными боевыми группами, вооруженными современным оружием, состоящими из людей со значительным боевым опытом, в основном кадровых военных и полицейских, группы эти возглавлялись опытными и решительными командирами. Эти группы воевали на своей территории, пользовались поддержкой местного населения и прикрывались боевой техникой, такой как вертолеты «Хайнд» и системы ПВО, как тактического, так и стратегического уровня. Кроме того, благодаря предателям в наших рядах эти группы достоверно знали о том, что мы собираемся делать. Если бы мне было известно о том, что произошло рассекречивание информации, я не медля дал бы команду об отмене операции, потому что без фактора внезапности у нее не было ни единого шанса на успех. И я по-прежнему настаиваю на создании межведомственной комиссии и тщательном расследовании с целью выявления источников утечек. До тех пор, пока мы не заткнем дыру в ванной, наполнять ее бесполезно.

– Сэр, вы понимаете, что предатель скорее всего в ваших рядах? – спросил Пачеко.

– Если он в наших рядах, то да постигнет его кара Божия. Но сильно сомневаюсь в том, что предатель среди нас. Дело в том, что мы предприняли меры для разделения информации на фрагменты, каждая группа знала только то, что ей надо было знать. Чеченцы не знали о том, кто и каким образом будет эвакуировать их оттуда. Парашютисты-спасатели до последнего не знали, где именно будут проводиться операции, мы строили тренировки таким образом, чтобы они подумали на Афганистан, на Йемен, на Тунис, на Египет, но никак не на Россию. Операторы беспилотных комплексов тоже ничего не знали, их уведомили перед самым началом, равно как и летчиков. Больше всего знали поляки, потому что поляки участвовали в обсуждении проекта с самого начала. И мне кажется очень странным, что поляки сделали все, чтобы уменьшить количество польских военнослужащих в спасательной группе, как можно больше своих вывести в резерв. Это наводит на размышления – насколько наш союзник является действительно союзником.

– Позвольте нам это решать, адмирал! – вскипел Донован.

– Джентльмены, я приняла решение, – объявила мадам Президент, – для расследования факта утечки информации создается комиссия, в которую войдем все мы, за исключением Донована и Давидсона. Комиссия должна представить мне доклад через четырнадцать суток.

– Но мэм!

– Через четырнадцать суток! – повторила мадам Президент. Когда надо, она умела быть жесткой, и когда не надо – тоже умела. В конце концов – за ней было вице-губернаторство в не самом простом штате, на Аляске.

Донован опустил взгляд на стол, щеки его горели, как будто его отхлестали по лицу. В комиссию вошли одни силовики, а он – так, сбоку припека. Это было не первый раз, силовики за последние два, даже три президентских срока взяли слишком большую власть в стране. Ему впервые пришло это в голову.

Старался не смотреть на президента и адмирал Фейт. Ежу понятно, что за две недели источник провала можно установить и локализовать только по счастливой случайности. Значит, будут искать крайних…

– Теперь о том, что делать с Россией. Я хочу, слышите, я хочу, Донован, чтобы вы составили конфиденциальное письмо на имя российского президента в максимально жесткой форме. Я прекрасно понимаю его лживую и циничную позицию – и нашим и вашим, но

не могу ее принять. Ему надо сделать выбор. Если он не на словах, а на деле приверженец демократических ценностей – значит, он должен предпринять меры к обузданию вконец распоясавшихся боевиков в стране. Русских фашистов, беженцев, ветеранов боевых действий – кого угодно. Необходимо изъять оружие, арестовать и осудить их лидеров, не допустить дальнейшего объединения жителей России на правонационалистической платформе. Если президент Быков запросит помощь свободного мира – слышите, Донован, эта фраза обязательно должна быть в письме.

– Да, мэм, – коротко ответил госсекретарь, записывая.

– Так вот, если президент Быков запросит помощь свободного мира, эта помощь будет ему оказана в согласованном объеме и в согласованные сроки. Не исключая и временный ввод частей американской армии для стабилизации обстановки и недопущения фашистского переворота. Первым шагом на этом пути должно быть немедленное освобождение всех американских и польских заложников, находящихся в руках боевиков. При необходимости мы готовы на проведение совместной с русской армией и полицией операции по освобождению заложников. Если же президент Быков предпочтет по-прежнему не замечать нарастания фашистской угрозы у себя в стране – Соединенные Штаты Америки будут разговаривать с другими лидерами, которые реально, а не на словах могут влиять на положение дел в стране. Если же президент Быков и вся российская элита выберут путь потакания низменным человеческим слабостям и пойдут по пути фашизма – Соединенные Штаты Америки оставляют за собой право конфисковать всю имеющуюся собственность на Западе, так как мы не можем допустить, чтобы эти деньги пошли на финансирование преступного фашистского режима. Вы все записали?

– Да, мэм. – Ручка госсекретаря стремительно бегала по бумаге.

– Мэм, введение на территорию России частей американской армии приведет к общеевропейской войне, – сказал адмирал Фейт, – в Германии, по Франции – везде отмечается рост праворадикальных настроений, и эти европейские правые радикалы…

– Я вас выслушала, адмирал. Соединенные Штаты Америки не могут просто смотреть на то, как на одной шестой части суши зарождается режим, аналогичный гитлеровскому. Наши деды пролили слишком много крови, чтобы остановить это, – и история нас проклянет, если мы еще раз допустим подобное.

Когда мадам Президент только начинала политическую карьеру, она вообще не могла читать речи без бумажки. Господи, какую политическую речь может произнести бывшая королева красоты?! Но она брала другим – каждую речь она произносила столь вдохновенно, а занятую позицию отстаивала столь убежденно, что люди начинали верить в полный, несусветный бред. Теперь, став президентом, она кое-чему научилась и уже могла делать короткие выступления без предварительной подготовки. Правда, ее политическая позиция годах в девяностых прошлого века привела бы в ужас что республиканцев, что демократов.

– Переходим ко второму вопросу. Что происходит на Северном Кавказе и насколько это касается нас. Мистер Сафт?

Директор ЦРУ был одним из немногих, находящихся в этой комнате людей, который умел произносить речи любой степени сложности без бумажки. Все-таки бывший журналист как-никак, noblesse oblige… [42]

– Господа, на сегодняшний день достоверно известно только одно – президент Ичкерии Бадыров убит, вероятнее всего – убит в результате террористического акта, как и его отец. Больше достоверной информации нет, русские принимают меры к блокированию информации.

42

Положение обязывает.