Падение «Вавилона»
Шрифт:
Басеев приехал, подняв по тревоге отдыхающую смену караула жилой зоны, со всеми взводными, старшиной, лагерным «кумом» и проводником служебной собаки.
От картины, представившейся в караульном помещении взорам прибывших, многим стало не по себе. Двое солдатиков тут же начали блевать, утратив всякий боевой запал.
— Где ты — там лажа! Как это могло?!. Молчать, я тебя спрашиваю! — заорал на меня изрядно побледневший от увиденного Басеев, но вопли его пресек «кум» — бесстрастный капитан с сонным взглядом много чего повидавших на своем веку глаз.
— Тихо, — едва не шопотом урезонил он Басеева, а затем обратился ко мне, вопросив по-отечески успокаивающим голосом: — Как все случилось? Изложи, милок, по порядку и ничего не бойся.
— Излагаю, — сказал я. — Прибыл сюда для проверки связи. Неисправность обнаружил. Харитонов и Мзареули играли в карты. Пьяные.
— Почему не пресек?! — завизжал Басеев.
— Спокойно, лейтенант, — отодвинул его рукой в сторону «кум». — Пресечь он ничего не мог, это ясно… Дальше, сержант…
— Харитонов попросил бригадира принести ведро воды из рабочей зоны. Даже стрельнул ему вслед…
— К-как?
— Да шутя, в воздух…
— Шутник, — покладисто согласился «кум», выразительно посмотрев на Басеева. — И?..
— А дальше — не знаю, пошел по постам… Прихожу, два трупа, двери в тамбур нараспашку, ведро стоит… Ну и все. Позвонил часовым, а после машина пришла…
— А выстрелов не слышал?
— Гроза была…
— Что-нибудь трогал в «караулке», передвигал?..
— Только двери запер, — вздохнул я.
— Считаем осужденных. Всех — на выход, — отрывисто сказал «кум» хмуро кивнувшему ему в ответ Басееву. — В машине рация есть? Вызывайте Волгодонск, лейтенант, пусть выезжает следственная группа.
И он двинулся в рабочую зону.
— Слушай, Подкопаев, — обратился ко мне Басеев, и в голосе его внезапно прорезалась какая-то просительная интонация. — А не могли их… зеки… как-то?
— Оружие на месте, — сказал я. — Не могли.
— А вдруг они хотели…
Я понял: Басеева наиболее устраивала версия побега, сопряженного с насилием над караулом. И абсолютно не устраивали факты пьянки, картежной игры, пальбы в воздух скрытыми от учета патронами.
— Зеки бы взяли оружие, — сказал я. — Инсценировки тут не пройдут. Глупо!
— Значит, ты считаешь, что они друг друга…
— Они ругались по крайней мере.
— Слушай, ты пока — никому, ладно? Я про подробности — как там, чего…
— Хорошо.
— И давай забудем обиды, понял?..
— Но тогда забудем и рапорт.
— Само собой. Строй свой забор, э-э…
Басеева перебил возвратившийся из зоны «кум» — крайне взволнованный.
— Так я и думал! — проговорил он с отчаянием и злобой. — Меркулов…
— Только одного нет? — с некоторым облегчением вопросил лейтенант.
— Этот один… он всей зоны стоит! — кусая губы, посетовал «кум». — Полковник бежал!
— Из КГБ который? — проявил я любопытство и одновременно осведомленность.
— Горим ясным пламенем, лейтенант, — не ответив мне, констатировал «кум», пристально глядя в сырой степной простор, застланный серой пеленой дождя. — Если не найдем его, последуют выводы…
— А что собака? — обернулся Басеев к одному из взводных.
— Да какая там собака, потоп кругом, — отмахнулся тот. — Засады надо расставлять срочно, я поехал, перекрою проселки…
— Осужденных в колонию, караулку забить, оставить двух часовых… — посыпал приказами Басеев. — Ты, Подкопаев, вместе со мной в роту, надо организовать перехват…
— Солдатам скажите, что он нам нужен мертвым, — вставил «кум». — Я серьезно, лейтенант, тип крайне опасный… Прошел в свое время специальную подготовку, профессиональный диверсант… Пусть мочат его без предупреждения, прокурора я беру на себя!
— Так и исполним! — согласился Басеев с горячностью. — Такие рябята погибли…
— Вы о чем? — спросил «кум» с откровенным недоумением.
— В смысле… Я бы его сам, гада, с превеликим моим удовольствием…
В искренности слов Басеева сомневаться не приходилось. Как и в том, что у бежавшего из мест заключения гражданина Олега Меркулова, столкнись он с нашими группами поиска, шансы остаться в живых были весьма незначительны.
Мы вернулись в роту, куда уже прибывали спешно снятые с дежурства караулы рабочих объектов, занявшись срочным формированием оперативно-розыскных групп, должных перекрыть все выходы из района.
План мероприятий был уже отработан, с успехом реализован на прошлых редких беглецах, его составители грамотно и хитро учли все детали возможных перемещений вырвавшихся на временную свободу зеков за исключением одного фактора, который являл собой я — всецело посвященный в схему преследования и знающий, как выйти за ее жесткие пределы.
В казарме тем временем царило оживление: рота собиралась на охоту…
Старшина Шпак выдавал солдатам сухой паек, вызванный вертолет ГАИ ожидал очередного вылета в места ночных засад, Басеев не отрывался от телефонной трубки, названивая то в полк, откуда уже выехало подкрепление, то в УВД близлежащего Волгодонска; радист отбивал шифрограммы и ориентировки; конвойные собаки, щерясь и захлебываясь лаем, запрыгивали в кузова автомобилей, а их водители до горловин заливали бензином баки.
Вскоре казарма опустела. Остался радист, запертый за стальной дверью своей комнаты, дневальный, дежурный по роте и я — в качестве телефониста-координатора, вооруженный выданным мне пистолетом.
Перед своим отбытием на охоту Басеев проинструктировал нас, оставшихся, держать ухо востро — мало ли, мол, что…
В чем-то лейтенант был прав: беглый чекист находился в десятке метров от входа в казарму и, имей намерение перерезать нам глотки, мог бы такое намерение благодаря своей квалификации и осуществить.