Падре
Шрифт:
– Да. И о тебе.
– Обо мне? –он поднимает брови на меня.
– Да. Хочешь верь, хочешь нет, мы все важны, включая вас. Пришло время
сражаться за правильные вещи. Ты заслуживаешь лучшего. Она заслуживает лучшего.
В комнате повисла тишина. – Ты прав… – говорит он, глядя вдаль. – Я облажался.
– Время от времени все терпят неудачи. Речь идёт о том, чтобы увидеть свои
неудачи, научиться на своих неудачах и в следующий раз сделать лучше.
–А как насчёт тебя?
проникает в меня. Как будто он видит меня насквозь.
– Дело не во мне. Ты знаешь моё прошлое. Я делаю всё, что могу. А ты?
Я знаю, что он не может ответить на этот вопрос, и он этого не делает.
Он сидит тихо, пока я наклоняюсь к его ребёнку.
Этот милый маленький ребёнок сосёт мой большой палец. Она ангел. Пока я её
держу, мои воспоминания возвращаются, хотя я так долго пытаюсь их забыть.
Я не хочу их вспоминать.
Как только она засыпает, я отдаю её ему в руки. – Держи её головку.
Он держит её так, как я сказал, и впервые с тех пор, как я пришёл сюда, я вижу
пламя, горящее в его глазах. На его лице медленно появляется улыбка. – Хорошо, я
признаю, что она очень симпатичная.
Я глубоко вздыхаю и киваю. – Да, так и есть.
–Что теперь? – спрашивает он, глядя на меня.
– Теперь разберись со всем своим дерьмом и вырасти этого ребёнка.
Глава 6
Когда я, наконец, вернулся в свой дом, в церковь, я рухнул на кровать с ужасной
головной болью. Из–за бардака в квартире Рикардо мне пришлось проторчать у него весь
день, пытаясь помочь ему. Я не мог уйти, не тогда, когда маленькая девочка застряла с
ним. Ведь она жертва в этой истории. У неё нет выбора, и я хотел дать ей всё, что мог, даже, если едва знаю её. Это меньшее, что можно было сделать.
Но чем больше времени я проводил с ней, тем более подавленным становился.
Каждый раз, когда я смотрел на неё, то чувствовал, как моё сердце сжимается и
понемногу умирает.
Я свернулся в клубок и натянул простыню до самых ушей,как в коконе, согреваясь
собственным теплом, покастарался забыть о Софии.
В какой–то момент, когда я был там, я даже подумал о том, чтобы забрать её от
него. Но чего я этим добьюсь? Ещё один ребёнок в детском доме. Они не позволят
ребёнку быть под опекой такого проповедника, как я. Это не имеет смысла. Это пузырь,
который мне пришлось быстро лопнуть для себя.
Я хочу,
дать им это. Как только Рикардо станет мужиком и будет вести себя, как полагается отцу, всё будет хорошо.
И я уверен, что он… сегодня был для него сигнал к действию. Я видел это в его
глазах. Ему нужна была твёрдая рука и толчок. Мои слова были этим толчком. Он сразу
выбросил весь кокс и начал убираться, как я ему и велел. Надеюсь, он понимает, что не
может вернуться туда, где раньше был… ради неё.
Хватит думать о чужом ребёнке.
Я ворочаюсь в кровати, пока медленнозасыпаю. Это тяжело, но я закрываю глаза и
заставляю себя спать.
Мягкий джаз наполняет комнату жизнью. Я моргаю пару раз и открываю рот,
чтобы говорить, но ничего не выходит. Я хожу по своему дому, лампочки освещают
мой путь, как светлячки. Тепло охватывает меня, когда я смотрю, как она танцует
посереди гостиной. Она улыбается мне и держит ребёнка у груди, махая рукой, когда
замечает меня.
Я улыбаюсь, когда приближаюсь к ней, касаясь её плеча, чтобы танцевать
вместе с ней. Я поцеловал её в лоб и запомнил этот момент в своейголове, чтобы я
мог помнить это мгновение всегда.
Отныне и навсегда.
Вот, что это должно быть.
Всё исчезает. Красные обои становятся зелёными. Деревянные столы
становятся одним большим. Появились стулья, и вдруг появляются новые растения.
Комната светлая, но я чувствую себя скованным. Чем больше я пытаюсь двигаться,
тем меньше моё тело реагирует.
Как будто я застыл на месте.
Замороженный… пока всё и все вокруг меня продолжает меняться.
Это похоже на то, что время ускорилось, пока я всё ещё остался… навсегда.
А посреди всего этого мальчик бегает по дому со своими игрушками… но его
образ так неясен. Чем больше я смотрю, тем больше он исчезает. До тех пор, пока всё
в этой комнате не испаряется, и всё, что остаётся – это пустой дом с плесенью и