Падшие ангелы Мультиверсума
Шрифт:
Рука Георгия была очень холодная, и на ней не гнулись два пальца. Последствия катастрофы.
– Очень приятно, Глеб, – искренне сказал он. – Надеюсь, со временем я что-то вспомню. Особенно если мы были друзьями. Такая неожиданная встреча… Кстати, а не хотите выпить?
– За встречу? – улыбнулся Глеб.
Ответная улыбка если и не омолодила лицо Георгия, то сделала его гораздо свежее и мягче.
– Я вспомнил, – сказал он. – Как раз сегодня мне исполнилось пятьдесят лет.
Глеб попытался шевельнуть рукой или ногой, но выходило плохо. Эта брюнетка в минималистском кожаном
– Оставим разговоры о друзьях, – сказал он. – Что вам нужно от меня? Вы знаете, что я рыцарь Ордена?
– Да, конечно, – невозмутимо ответил японец. – Но это настоящее, а нас куда больше интересует прошлое. И в связи с этим я сейчас задам тебе один вопрос, – он поморщился, как будто ему на язык попало что-то неприятное. – Я не хочу опускаться до угроз. Надеюсь, ты сам догадываешься, что все эти приспособления лежат здесь не для красоты, я рассчитываю на быстрый и правдивый ответ.
Он прервался на секунду, но Глеб не нашел нужным что-либо добавить. Все, о чем он мечтал в эту секунду, – это стакан холодной воды и машинка подходящего калибра. Скажем, привычный, как зубная щетка, «клэш», ну и пяток кнехтов в штурмовой выкладке, чтобы прикрывали спину. Он тихо вздохнул.
– Я хочу знать, принимал ли ты в декабре двадцатого года участие в операции, проводимой секретным подразделением «Гроза»? И являлся ли в дальнейшем его сотрудником?
– Это уже два вопроса, – не смог удержаться Глеб. – И на какой из них мне следует ответить быстро и правдиво?
С юмором у японца было не очень. Или он считал, что ситуация не располагает к шуткам,
– На оба, – произнес он ровным тоном человека, удерживающего себя от крайностей большим усилием воли.
«Хорошо, что я не крутой, – подумал Глеб. – Крутой бы отключил болевые центры и смеялся им в лицо, пока эта милая девочка отрывала бы ему яйца вон той парой щипцов. Или выгрыз бы себе язык и плюнул бы им в каменную морду этого старика, перед тем как захлебнуться своей кровью. Потому что, наверное, это все-таки не очень смешно, когда милая девочка отрывает тебе яйца. Даже если ты очень крутой».
Японец ждал. Старик тоже. Редко вздымающаяся грудь говорила, что в его иссушенном теле еще теплится жизнь.
Охотница задумчиво перебирала свои инструменты, определенно склоняясь к тем самым щипцам.
Молчание затянулось. Японец прочистил горло, и Ксана тут же посмотрела в его сторону. Ее длинные тонкие пальцы играли с чем-то заостренным и блестящим.
«А кто их знает, этих крутых, как они поступают в таких ситуациях?»
– Ответ положительный, – сказал Глеб. – На оба вопроса.
Разговор не клеился. Случившееся с Георгием незримо и неотступно витало в воздухе, нитью черного крепа вплетаясь в любую другую тему. Дама в плаще и с косой деликатно заглядывала собеседникам через плечо.
Поэтому Глеб и не мог вспомнить, когда они заговорили об этом напрямую.
– Мы с сыном отвозили Наташу в больницу, – говорил Старый, катая по скатерти пустую рюмку с серебряным донышком. – У нее опять начался кризис. Сына она даже не узнавала, пугалась. Меня постоянно называла разными именами. Это у нее было уже давно, периоды улучшения наступали все реже и реже. Мне предлагали перевести ее на постоянный больничный режим, но я отказался.
– Понимаю, – ответил Глеб и потянулся за бутылкой. – Давай выпьем.
Он действительно понимал. Как никто другой. Еще Сергей разве что.
– Но в тот раз было невыносимо. Она кричала всю ночь напролет, выплевывала таблетки. Я позвонил сыну и в «Скорую».
Влад приехал раньше, сказал, что мы «Скорую» ждать не будем, а повезем мать сами.
Георгий прервался и выпил рюмку мелкими, жадными глотками.
– Не надо было его слушать, – сказал он.
Последнее, что он помнил, был ослепляющий встречный свет.
Ему сказали, что это был разладившийся грузовик-автомат. Сбой в контрольной программе, и он выехал на встречную полосу. Возможно. Это не имело значения.
Его отговаривали, но он настоял на своем. Ему показали два обугленных до полной неузнаваемости трупа, скрюченные человеческие головешки. Та, что побольше, была его сыном.
Работник морга, ожидавший, что посетителя начнет тошнить, был разочарован.
Да, они умерли до прибытия спасателей. Она еще во время столкновения, он чуть позже. Нет, ничего нельзя было сделать, обширнейшие поверхностные ожоги. Грузовик вез что-то горючее. Ваша машина была застрахована? А… пострадавшие? Надо подать жалобу в Дорожный Контроль. Распишитесь вот здесь. И здесь. Искренние соболезнования.
– Ему было в два раза меньше, чем мне сейчас, – сказал Георгий. – Всего двадцать пять.
Повернувшись к Глебу, он заделлоктем бутылку и смахнул ее на пол. Битое стекло разлетелось по комнате. За этот вечер на столе она была третьей по счету. И в ней уже ничего не оставалось.
– Где мы? – требовательно спросил он.
И сквозь траурную маску из потрескавшегося воска проглянул старый Георгий. Настоящий Старый. Боец, ученый и один из руководителей Проекта.
Один из тех, кому довелось вращать мир, как глобус, одной рукой.
– Мы у меня, – успокаивающим тоном сказал Глеб. – Квартира в секторе «Новый». Ты еще спрашивал, зачем я забрался в такую глушь.
– Где мы встречались раньше? – требовательно спросил Георгий. – У тебя знакомое лицо.
«Они добрались до него, – думал Лейтенант. – Подстроили эту катастрофу, вычистили его память – удалили или блокировали все, что касалось Проекта и Янтарной Комнаты. Ему остались клочья, случайные обрывки. Знакомая история».
У Глеба уже был опыт в охоте за ускользающей памятью. Они начнут с Георгием потихоньку, с самого начала. С первого их общего дня.
– Конечно, встречались, – сказал он. – Вспомни, как ты сказал: «Такой чистый воздух бывает только в зимней тайге».
– Да, – Георгий наморщил лоб, потер рукой переносицу, – да, точно. Это же был ты, такой молодой розовощекий лейтенант. С очень серьезными глазами, как сейчас помню. Черт, а ты здорово изменился, заматерел. Когда же это было, а?
– Четырнадцать лет и два дня назад. За несколько месяцев до Перелома.
Японец наклонился к старику, зашептал ему на ухо. Тот секунд десять смотрел на Глеба неподвижным рыбьим взглядом. Отвернулся к японцу и длинно заговорил. Едва разжимая губы и кончиками пальцев оглаживая свою трость.