Падшие к небесам
Шрифт:
– Кто пострадавший?
– Молодой водитель. Недавно вышел на работу. Диспетчер сказал у этих двоих с ним и раньше конфликты были – работать мешал.
– Точнее работал как надо. Молодые ж гонзают как угорелые, все остановки подметают, а им ничего не остается. У рафиков постоянно конфликты на этой почве. Эти-то привыкли от остановки до остановки плестись, чтоб побольше людей собралось, – обрисовал Адиль основы одноклеточного маркетинга задержанных.
– Снимем пальцы с трубы да и все, – произнес подошедший к машине Тагир.
Вглядываясь в лица водил, он вскинул головой и ухмыльнулся, недвусмысленно дав понять, что их конечка на ближайшие
– Она тряпкой обернута была. Когда мы её изъяли по ней разве что камаз не проехал.
Тагир не сводил взгляда с задержанных. Пыльный олимпиец деланно прокашлялся, гася подступившую в ответ ухмылку. Прикусив нижнюю губу, Тагир носом выдохнул усмешку. Фокус темно-карих глаз размылся, и младший следователь едва заметно дернул головой. Адиль даже сжалился над поверившим в себя олимпийцем, потому что прекрасно знал, чем был чреват для адресата этот скупой вербальный посыл. Он был созвучен названию самой популярной советской мультяшной франшизы с добавлением обращения, созвучного прозвищу самого популярного контрацептива. Тагир уже медленно обрастал шерстью и превращался в волка, а пожевывающему свой язык олимпийцу очень скоро придется почувствовать себя зайкой в жилетке и шортиках. Адиль вспомнил, как оттаскивал Тагира от насильника, когда помощник исчерпал весь свой талант дознавателя. Когда Адиль проигрывал эту сцену, в голове почему-то зазвучали «Ла-ла-Ла-ла-Ла» и нагнетающие скрипки из заставки к мультику. Видимо, потому что именно это был его любимый мультик, о чем он не успел сказать своим коллегам час назад.
– Товарищ сержант, там парнишка-таксист в себя пришёл, – доложил патрульный.
– Они ещё таксисту вломили?! – Тагир вмиг перенастроил фокус и впил выпученные глаза в олимпийца.
К машине, держа под руку, подвели высокого, привлекательного парня. Адиль не успел подойти к нему, как тот выкинул руку в сторону пары в уазике и выпалил:
– Да вон этот урод, который Расиму голову разбил. Расим с жирным рубился, этот шакал подошел с трубой и выстегнул его.
– Ну надо же! Один свидетель записал на камеру весь инцидент, а другой, a.k.a. потерпевший, опознал нападавшего. Просто, не день, а бифидок с ватрушкой! И че притих-то? Прокашлялся уже, стофилокок? – барабанил по стеклу гогочущий Тагир.
Адиль понимал, что на самом деле его помощник немного разочарован. Тагир всегда распалялся прямо пропорционально наглости подозреваемого. Пропорция удваивалась, если оный превышал его по габаритам. В случае с коренастым трубочистом сработали оба параметра. Адиль похлопал Тагира по плечу:
– Чудухами заешь.
– Не я с ним ещё пообщаюсь, – не отрывал глаз от уазика Тагир.
– Слышь, Дональд Дак, – Адиль отвел помощника в сторону, – Спокойней. К нам привезут, скажи, что если будет выежываться, то битые окна на метанах тоже на них скинем.
– Адиль Рустамович, да я ушам не верю!
– Да пугни просто и все. Вон полный уже плачет. С него и начинай.
Адиль подошел к таксисту. Гематома и усеявшие лицо ссадины начинали понемногу скрадывать пригожесть паренька. Он молча уставился на Адиля. Ссадины покрывали лицо парня даже слишком щедро, но Адиль понял, что за некоторые из них он поначалу принял порезы от бритвенного станка.
– Как зовут?
– Алиев Гурам.
– Как здесь оказался, Гурам?
– Я перед работой у Расима думал тысячу разменять. А у него тут суета такая. Он думал круг дать, эти не пускают. Толстый перед ним прям дверь захлопнул, Расим его
– В спортивном костюме который?.
– Да, который трубой ударил. Расим ему леща выписал. Толстый на него кинулся. Я вступился. И спортсмен мне по затылку – чанк. Я отключился. Потом смотрю Расим толстого бросает, а этот шакал уже с трубой подскакивает.
– А как понял, что по затылку именно он ударил?
– Ну там рядом больше никого не было. Ну, в смысле, толпа собралась уже, но вплотную только эти двое стояли.
– Понятно. Ты как себя чувствуешь?
– Да в себе уже.
– Сотрудники сейчас показания возьмут у тебя. Потом в больницу отвезут. Побои обязательно снять надо. С руками что у тебя? – на ладонях парня отпечатались две красные полосы с крапинками крови.
– Он же как Расима трубой огрел, я подскочил выхватить её у него пытался. Но меня потом толстый отшвырнул, и я уже поплыл.
– Короче руки тоже дай врачам посмотреть. Сам за руль не садись. Тем более баранку тебе больно, наверно, крутить будет. Если машину оставлять не хочешь, ключи сотруднику отдай – он пусть ведет.
– Да руль держать смогу я, у меня перчатки были где-то… так, а с больницы, короче, уже можно самому ехать да? – Адиль уловил нотку иронии.
– С больницы – можно. Но у врача спроси обязательно, пускает он тебя за руль или нет. Руки-то ладно, главное чтобы голова у тебя в порядке была. Или ты подумал, что мы, как с тебя все нужное возьмем, то забьём на тебя сразу же?
– Не-не, – замялся Гурам.
«Да-да», – про себя произнес Адиль.
– Ладно. Давай я запишу твой номер. Вечером наберу – расскажешь, как прошло и в порядке ли ты. Вопросы есть у тебя?
– Один есть, если честно. Будет у вас тысячу разменять?
– Нет. А ты сегодня ещё работать думаешь?
– Посмотрю, что врачи скажут.
– И в зеркало ещё посмотри. Клиенты к тебе побоятся сесть.
Адиль подозвал патрульного и вручил ему побитого альтруиста под личную ответственность. Остальные сотрудники послушно внимали профессиональным байкам лейтенанта Шайдабекова. Тагир с успехом переключил своё внимание на молодых коллег и перемежал оперуполномоченный трёп анекдотами, которые не мог рассказать Саиде. Адиль махнул оратору, и полисмены остались в неведении, чем же закончилась встреча усатой проститутки и водителя троллейбуса. Спустя минуту белоснежная Приора урчала в двух шагах от Адиля.
8
Саида наблюдала, как в сторону высотки с трассы съехала двухсотая машина. Чуть меньше в объектив попало расквадраченных пешеходов. Девушка записала номер машины и поняла, что без чашки кофе выносить этот артхаус она больше не сможет. Как выглядит девочка, пользовалась ли она этой дорогой в тот день, шла ли пешком или приехала – ничего из этого Саида не знала. Камера лишь частично захватывала односторонний съезд к лесополосе, ведущий во двор дома. За два часа по обочине съезда, вероятно служившей тротуаром в плане застройщиков, прошло около 120 человек. Половина из них на вид напоминали школьников, а может и студентов. Шли они во двор или на прогулку по лесу Саида тоже не знала. Поскольку это был единственный автопроезд к высотке, Саида решила остановиться на единственной полезной информации, которую смогла получить от просмотра. Она записала номера всех машин, которые воспользовались съездом в районе 5 часов. Кипящий чайник клацнул, на долю секунды опередив телефон, на котором высветилось «Адиль».