Падшие в небеса.1937
Шрифт:
Блондин покрутил пальцем у виска:
– Э! Видно ты еще не знаешь! Если тут оставят, все! Сливай воду!
– Это почему?
Блондин не ответил, лишь махнул рукой и отвернулся. Конвоир пригрозил ему пальцем, как воспитатель школьнику. Но тут боковая дверь распахнулась и откуда-то из глубины помещения незнакомый голос проорал:
– Ступиков!
Блондин чуть не упал с лавки от страха. Его руки тряслись. Мужчина поднялся в полный рост и неуверенно шагнул к двери. Конвоир раздраженно пихнул его в плечо:
– Заходи, скотина! Что тянешь!
Павел посмотрел на охранника. Их взгляды встретились.
«Интересно, а так же сидят люди, после того как умрут и перед тем как предстать перед Богом? Так вот в каком-нибудь коридоре ютятся? Как выглядит это чистилище? Так вот? Их, вернее, нас, когда мы умрем, вызывают туда на страшный суд? За дверь? За такую же дверь, окрашенную в бледно-голубой цвет? Где решается наша судьба? Вот так же? Так же вызывают, только вместо конвоиров в форме оливкового и темно-синего цвета старцы в белых одеждах с крыльями за спиной? Интересно, а кто решил, что ангелы обязательно должны быть одеты в белый саван и иметь крылья за спиной? Может, они одеты тоже в форму наркомата внутренних дел? А? Нет, они не могут быть одеты в такую форму. Потому как если есть Бог, он не позволит им так одеваться!» – с каким-то хладнокровным спокойствием подумал Павел.
И вновь скрип. На это раз распахнулась вторая дверь. Высунулся еще один охранник. Он окинул взглядом арестантов и крикнул:
– Клифт!
Павел понял, что кличут его. Но фамилия?! Опять прозвучала странная фамилия. Они путают букву. Путают «Ю» и «И». Сидеть и ждать, когда вновь прокричат, или пойти по зову на искаженную фамилию? Павел покосился на охранника, который стоял сбоку:
– Ну, что уставился? Если тебя зовут, иди!
Павел вздохнул и пожал плечами. В конце концов, какая разница, как эти уроды написали твою фамилию. Если уж они решили посадить, то посадят. И никуда от этого не деться. Клюфт шагнул за дверь. Охранник подтолкнул его на центр комнаты. Большая, она была в виде квадрата. Ровные стены. Никаких окон. Сбоку стоит огромный резной стол из темного дерева. За ним сидят трое людей. Напротив еще одна дверь. Вдоль стен несколько стульев, на которых разместились два тюремщика.
Павел медленно прошел в центр и встал, повернувшись лицом к тройке за столом. Это были пожилые мужчины. Двое в военной форме. Один – с красными петлицами, второй – с темно-синими. Третий мужчина, с седыми волосами и круглым лицом, был одет в черный костюм и белую рубашку. Но вот галстука не было. Последняя пуговица расстегнута, а воротник выпущен поверх пиджака. Седой в гражданском сидел в центре. Военные – по бокам. Тот, что с краповыми петлицами, внимательно измерил Павла взглядом:
– Клифт Павел Сергеевич? – спросил майор.
Павел рассмотрел в петлицах две «шпалы».
– Клюфт, – виновато и каким-то робким голосом поправил офицера Павел.
Майор возмущенно посмотрел в бумаги. Взял перо и что-то подвел в записи:
– Опять опечатка. Да что такое?! Опять канцелярия напортачила!
Сидящий рядом седой мужчина в костюме погладил волосы на голове и добродушно, словно ласковый хозяин гостю, сказал:
– Да вы подходите, подходите, расписывайтесь! – седовласый приветливо улыбнулся.
Павел облегченно вздохнул. Может, все не так уж и мрачно. Может, сейчас суд будет по всем правилам?! Опросят, а может, и вообще оправдают!
«С чего я решил, что нет справедливости?! Может, вон, все уже решилось! И сейчас выпишут бумагу об освобождении! Никто тут ни в чем не обвиняет! Да и не слышно, чтобы назад людей заводили, а те кричали о несправедливом суде!»
Павел уверенно шагнул к столу. Офицер с синими петлицами выглядел более сурово. Он деловито достал из папки какую-то бумагу. Сначала протянул ее «гражданскому». Тот расписался. Затем бумага перекочевала к военному с краповыми петлицами. Тот тоже поставил на листе свой автограф, а в завершение все тот же офицер с синими петлицами сам что-то черкнул на бумаге. «Гражданский» взял большую круглую печать с костяной ручкой и небрежно шарахнул ей по листку. Сизая клякса засветилась, как синяк.
Павел с удивлением стоял и смотрел за всеми этими манипуляциями. Наконец майор с краповыми петлицами протянул ему перо, предварительно обмакнув его в чернильницу. Офицер небрежно буркнул:
– Только аккуратней, арестованный! Кляксы не поставьте! Как-никак государственный документ! – майор развернул листок и ткнул пальцем в строчку. – Вот тут подпись ставьте.
Павел открыл рот, чтобы спросить, но тут слова застряли у него в горле. Он с ужасом прочитал заголовок, который черными буквами прошибал сознание:
«СУДЕБНЫЙ ПРИГОВОР ОСО НКВД СССР»
Павел занес перо над бумагой. Но оно так и застыло в воздухе. Майор с раздражением прикрикнул:
– Аккуратней! Аккуратней! Ставьте подпись и отходите!
Павел собрался с силами. Он, словно дирижер палочкой, взмахнул пером и положил его рядом с бумагой. Клюфт набрал в легкие воздух и выпалил:
– Вы что, хотите, чтобы я подписался под приговором? Кому?! Кому приговор?!
Седой мужчина опять вежливо улыбнулся. Правда, на этот раз гримаса получилась гнусной и немного злой:
– Как кому? Вам, любезный, вам! Я что-то не пойму?! – седовласый посмотрел по сторонам на офицеров и нервно спросил: – Что, не того привели?
– Нет, того вроде… – виновато буркнул майор с краповыми петлицами. – Клифт, Клюфт, Клюфт Павел Сергеевич! Вы же Клюфт Павел Сергеевич? – спросил он растерянно у Павла.
– Да… – презрительно бросил Клюфт.
– Так, что вы тут дурака валяете?! – заорал офицер с синими петлицами.
Павел увидел, что он по званию – лейтенант. Два кубика блестели, словно крышки от маленьких гробиков.
– Я не валяю дурака! В чем меня обвинили, я знаю, хотя это бред, но я хочу узнать, что меня заставляют подписать?! Какой такой приговор?! Мне его даже не зачитали! – сухо, с угрозой ответил Павел.
Конвоиры привстали со стульев. Но седовласый махнул им рукой, приказывая сесть на место.
– Так вы хотите, чтобы мы вам приговор зачитали? – мужчина в пиджаке вновь стал вежливым и обходительным.
– Пожалуйста! Мы можем. Но только вот это займет не меньше получаса. А там, за стенкой, ваши товарищи мучаются. Ждут. Им тоже всем пройти надо. Чтобы к отбою успеть. Чтобы успеть лечь вовремя. А не париться всю ночь тут. Как вы о них не думаете?