Падший ангел
Шрифт:
— Стерва! Сегодня ты точно умрешь!
Бросает на мокрый асфальт с такой силой и ненавистью, что от мощного удара головой о каменную поверхность, на мгновение, забываю свое имя. Не успеваю опомниться и отскочить в сторону, потому что тяжелое мужское тело наваливается сверху.
Хлопок. Весь мир завертелся, закрутился, покрылся разноцветными пятнами. Чувствую во рту едкий привкус крови и адскую боль в области лица.
— Ты вынудила это сделать! Если бы вела себя хорошо, я бы получил то, что хотел еще несколько месяцев назад, тогда
Насильник наклоняется перед моим окровавленным лицом и тогда я вижу его омерзительную рожу, изувеченную шрамами… дикие, черные, обезумевшие глаза, пожирающие бедную жертву с головы до ног, перекошенный неправильно сросшийся нос и тонкие сухие губы, растянувшиеся, в отвратительной улыбке.
Оценив внешний вид кретина, понимаю, что этот человек психически болен и договориться о помиловании не получится.
— Ну у тебя и рожа! Понятно, почему такой злой…что никогда не тр*хался? Никто не дает!? — пытаюсь разозлить урода, чтобы скорей убил и не мучал.
Получаю еще один удар, по голове, и весь мир снова переворачивается вверх дном.
— Поднимайся, сучка! Быстро, садись в машину! Поздравляю, красотка, ты доигралась! После того, как отымею, закопаю живьем у себя во дворе, а острый язычок отрежу и замариную на память!
— Чертова тварь! Когда сдохнешь, будешь гнить в аду, наслаждаясь вечными муками!
Еще удар, от которого резко затошнило. Наверно у меня сотрясение… Больше не могу говорить, язык не слушается. В глазах по-прежнему пляшут темные пятна, которые лишь иногда исчезают, позволяя оценить обстановку.
Внезапно, ощущаю холодное лезвие ножа на полуобнаженном животе, от чего кровь в жилах словно застывает.
— Быстро села в машину!
— П-пошел ты! Лучш-е убей — слабо прошептала в ответ, проглатывая стекающую кровь с разбитого носа.
— Убью, убью… Не волнуйся! Подумай не о себе, а о своем мажорчике… Вон, видишь… к нам гости спешат! — секундная пауза… насильник напрягся, тихо матюкнулся, зашипел как ядовитая змея и выкрикнул, — Твою мать… Это же твой любовничек!
Моргнула несколько раз, чтобы избавиться от танцующих пятен и увидела приближающуюся высокую фигуру.
— Эмили! Эмми! — слышу свое имя, произнесенное знакомым голосом.
Сердце судорожно сжимается в груди, а тело забывает, что такое вестибулярный аппарат. Это точно Мэт! Ищет меня… Не хочу, чтобы нашел.
Наплевать, что произошло между нами десять минут назад. Ненавижу за это, но с болью в сердце, искренне не желаю зла…
Как же страшно! Как же боюсь… Если что-нибудь плохое случится… никогда себя не прощу.
Господи! Ну зачем ты пришел!
— Быстро села в машину! У меня пистолет в кармане! — ледяное дыхание преступника скользнуло по моей шее, от чего мозг снова заработал, подыскивая наилучшие
Не дождавшись реакции на приказ, выродок жестко хватает за шиворот и тащит к автомобилю. Шатаясь в разные стороны, покорно плетусь следом, желая скорей скрыться, прежде чем Мэт обнаружит нас.
Открывает дверь, собираясь впихнуть в салон, но громкий крик не дает этого сделать:
— Что происходит? Какова хрен! Эмми…
Мэт стоит в пяти шагах, наблюдая как какой-то стрёмный, незнакомый урод, приставив нож к моему горлу, явно собирается затолкать в свою машину.
Поздно, слишком поздно! Он нашел меня… Боже, прошу! Спаси нас! Или спаси только Мэта!
При слабом свете мигающего фонаря, он смотрит сначала на мое опухшее, покрытое бардовой жидкостью, лицо, затем на разорванную блузку, насквозь промокшую от дождевой воды, смешанной с кровью.
— Мэт, уходи… — заорала изо всех сил, так, что ноги подкашиваются и я падаю на колени прямо в ледяную лужу, совсем не желая этого делать на глазах у дорого сердцу мужчины.
Во время падения, острое лезвие все же скользит по моей шее, оставляя неглубокий, порез. Маньяк весело усмехается, но почему-то прячет нож в карман. Теперь, вместо ножа, в мою спину втыкается дуло пистолета.
— Твоя подружка права! Убирайся от сюда, и вы останетесь живы!
— Ублюдок! Ты, бл*ть кто такой? Отпустил ее быстро и обещаю, сильно не бить! — лицо Мэта наполнилось дикой яростью, а в глазах спыхнуло лютое пламя, в то время, как руки крепко сжались в кулаки, выжидая удачного момента для нападения и нанесения безжалостных ударов.
— Твой дружок, что иностранец? Не понимает, моих слов? Скажи, чтобы убирался, или получит пулю в лоб! — слова выродка действуют так, будто он не собирается стрелять, а только что сделал это — всадил пулю точно в висок, который заныл от нестерпимой боли.
— Мэт, прошу-у, — простонала, захлебываясь в слезах, — Уходи-и, умоляю-ю.
Блеклый свет фонаря все же хорошо освещает его бледное, наполненное страданием лицо, но даже в данной чудовищной обстановке он кажется мне самым идеальным человеком на свете.
Нет! Не позволю Мэту пострадать! Даже, несмотря на то, что издевался, пытался изнасиловать, шантажировал… Все равно люблю! И верю… что его глупым поступкам существует объяснение.
— Никуда я не уйду! Плевать! Пусть стреляет! Я тебя никогда не брошу!
Глупый… Дурак…
— А я не позволю-ю тебе пострадать-ь! — рыдая выкрикиваю фразу, наблюдая боковым зрением как поддонок, стоящий позади меня, поднимает пистолет, направляя точно на Мэта.
— Браво! Браво! Браво! Пора заканчивать этот долбанный спектакль… Ромео и Джульетта, бляха!
Прежде, чем палец ублюдка сжимает курок, мысленно благодарю мощный прилив адреналина во всем теле, от которого хоть на мгновение обретаю силы.
Резко запрокидываю голову назад, разбивая уроду нос, в очередной раз.