Падший ангел
Шрифт:
— Ну как вам сказать, — замялась Вероника.
— Встречаетесь, но тайно?
— Мы с ним… ездили отдыхать на французскую Ривьеру.
— Вот это разумное решение. Общественное мнение обладает весьма причудливой логикой. На глазах у всех встречаться в Лондоне с женатым мужчиной нельзя, не запятнав себя и не заработав репутацию непорядочной женщины, но делать то же самое на курорте — вполне позволительно. Кстати, а почему ты пренебрегаешь русскими мужчинами?
— Ну я не то чтобы пренебрегаю. Просто они какие-то… Не знаю, как сказать. Лоска у них нет, как у французов, например.
— Ну-ну, это просто последствия «железного
— Разве это не позволяет мне иметь свое мнение? — огрызнулась Вероника.
— Конечно-конечно, деточка, только пораскинь мозгами. в России сейчас народилась новая генерация богатых и влиятельных мужчин. Они, конечно, типичные нувориши, без традиций, понимания красоты и элегантности дорогих вещей, но они куда щедрее любого богатого француза, например. В этом я не сомневаюсь.
Кутилина задумчиво потерла хорошенький носик. Потом сказала:
— Лялечка, расскажите мне какие-нибудь байки про французов. Хочу сравнить со своими впечатлениями на Ривьере.
— Наверное, подцепила кого-нибудь? Пока с адвокатом развлекалась? Ну ты, девица, молодец! Так держать! — развеселилась Гагарина.
— Не совсем, мы просто познакомились…
— Не стесняйся, деточка. Меня стесняться не надо. В Париже все еще помнят, как Кшесинская на свои драгоценности содержала и мужа, и сына. Рано или поздно приходится расплачиваться за тягу к благородным. Замечательная была женщина. Ладно, хватит о легендах старины глубокой. Давай-ка рассказывай, что там на Ривьере.
— Его зовут Антуан Бриоли, — со значением сказала Вероника.
— А, этот… владелец супермаркетов. Богатенький буратино. И чем он тебя пленил? — спросила Гагарина, не слишком, впрочем, впечатленная богатством нового кандидата в поклонники Кутилиной.
— Ну… такой импозантный.
— Так всегда говорят про стареющих мужчин. Бриоли лет пятьдесят. Впрочем, дело вкуса, конечно. Только, моя дорогая, послушай совета — роман с ним крути сколько хочешь, но не вздумай афишировать ваши отношения. Тебе же боком выйдет. Он ведь тоже женат, хотя и не на английской аристократке. Здесь общество консервативное, подобных эскапад не прощает. Ты и так еле увернулась от преследований бульварной прессы с Кортманом. Не повторяй ошибок.
Кутилина с энтузиазмом закивала:
— Пожалуй, Лялечка, я вас послушаюсь. Но мне пора — нужно успеть повторить партию с новым партнером перед спектаклем. Я побежала.
После спектакля Вероника в кои-то веки вернулась сразу домой. Никаких свиданий, никаких вечеринок. Ей надо было все обдумать. Она уютно устроилась на огромной кровати, завернувшись в плед из ангоры. Мама, провожая ее в Лондон, засунула в багаж пару уютных домашних вещичек, в том числе и его. Хотя Вероника уже давно предпочитала вещи только известных марок, иногда, повинуясь сентиментальным воспоминаниям, использовала что-нибудь из старенького, особенно когда была не на людях. Этот плед мама связала по «Бурде» лет пятнадцать назад, чтобы Вероника чувствовала себя комфортно в их маленькой квартирке. Тогда Екатерина Алексеевна совершила настоящий подвиг. Каким-то чудом выкроив деньги на переоборудование квартиры, она своими руками изобразила нечто вроде евроремонта, пользуясь рисунками и инструкциями своего любимого журнала «Бурда моден». Себе она отгородила часть кухни, поставив там узенькую кушеточку и тумбочку со швейной машинкой. Дочери досталась вся комната. Екатерине Алексеевне удалось достать дорогие немецкие обои с рисунком пастельных тонов. Плед она связала из ангорской шерсти тех же оттенков, что и стены в отремонтированной комнате. Тратить драгоценную импортную шерсть на вязание пледа в те годы было немыслимой, запредельной роскошью. До сих пор Вероника испытывала чувство особого умиротворения, закутываясь в него. Почему-то покрывало из стриженой норки, подаренное ей недавно, произвело на нее меньшее впечатление.
Стриженая норка, может быть, и оставила ее равнодушной, но тот каскад подарков, который обрушил на нее Антуан Бриоли, тронул душу красавицы, избалованной вниманием поклонников.
Вышло так, что они с Энтони остановились в той же гостинице, где всегда отдыхали Бриоли с женой, известной фотомоделью. Однажды, когда каждый из них ждал своего спутника в холле — Энтони задержал важный телефонный разговор, а супруга Антуана заболталась с подружкой, Кутилина и Бриоли разговорились. Узнав, что оба живут и работают в Лондоне, обменялись визитками и договорились как-нибудь встретиться. Разговор вышел забавный.
— Вы любите театр? — спросила Вероника.
— О да, конечно.
— А балет?
— Хм, как вам сказать… Бывает, что после двухчасового телевизионного балета приятно, стоя где-нибудь в пробке, наблюдать за регулировщиками на уличных перекрестках. До чего же успокаивает вид движений, имеющих какой-то смысл!
У него есть чувство юмора, подумала она, улыбнувшись краешком рта. А Бриоли добавил:
— Очень многие балетные постановки были бы изумительны, если бы не танец.
Тут уж она не выдержала и расхохоталась.
Спустя несколько дней Кортмана срочно вызвали в Лондон — буквально на сутки, чтобы разобраться в одном заковыристом юридическом хитросплетении. Вероника скучала на веранде отеля, и Антуан решил немного развлечь девушку:
— Вероника, мне кажется, вы сегодня печальны. Что-нибудь случилось?
— Ничего. Просто я сегодня одна. Господин Кортман улетел в Лондон на день по делам. А когда ты одна, даже яркое солнце Ривьеры не радует.
— А давайте прогуляемся вместе. Моя жена нашла себе времяпрепровождение, в котором для меня нет места.
Вероника подумала, что, наверно, супруги уже охладели друг к другу и предпочитают отдыхать в режиме «каждый сам по себе», не забывая при этом соблюдать приличия. Позже оказалось, что она ошибалась. Антуан с женой сохранял ровные приятельские отношения, просто знаменитая фотомодель предпочитала женщин мужчинам. Похоже, Бриоли относился к этому спокойно и не волновался по пустякам.
— И чем мы займемся? — спросила девушка француза.
Тот мягко улыбнулся:
— Вспомните, чего вам больше всего хотелось в детстве.
— Больше всего мне хотелось танцевать принцессу Аврору в «Спящей красавице». Но сейчас, когда я почти каждый день исполняю роли Авроры, Одетты, Жизели на сцене Ковент-Гардена или Большого театра, я с меньшим энтузиазмом отношусь к танцам на отдыхе.
— Понимаю, — задумчиво произнес Бриоли. — Мне всегда нравились люди, добивающиеся своего. Да я и сам такой. Может быть, вы вспомните еще какие-нибудь детские желания?
Француз казался таким мудрым, понимающим, доброжелательным, что Вероника не выдержала и открылась: