Падший
Шрифт:
Очень расстроили друзья, которые идеи Далласа тоже не поддержали. Многие просто перестали выходить на связь, посчитав его слишком назойливым и скучным. Самый близкий друг Джефф прямо сказал, что это не в его интересах. Ведь чем больше людей, тем сложнее найти свободный шезлонг возле бассейна, а в кафе будет не протолкнуться. Непонятно — шутил он или нет, но привлекать друзей желание отпало.
Как и Лизу. Она старательно избегала этой темы, а потом и вовсе улетела на курс полного погружения в восточные практики в Близнецы.
Чтобы получить внимание, нужно что-то интересное, в популярном
Даллас записывал ролы, напирая на родительские чувства. Он призывал ставить под вопрос устои общества в этой области. Но каждый раз, когда он пересматривал результат, хватался за голову и понимал — лидер общественного мнения из него не получается. Он не говорил в модной капризно-напыщенной манере. Не носил стильные бакенбарды. Вместо этого — чёрная шевелюра до плеч, широкий нос и добрые, будто извиняющиеся, глаза. Он видел невысокого худощавого парня, который хоть и говорил правильные вещи, но таким тихим и нудным голосом, что получалось неубедительно. А если говорить с чувством и интонациями, то это выглядит ещё и глупо. С такой подачей сложно побудить людей осаждать Корпус управления и добиваться ответов.
Это здание стояло в центре города, но его главных обитателей постоянно не оказывалось на месте. Даллас несколько раз поджидал появления руководителей у входа, но нужные ему люди, именно в этот момент оказывались в разъездах, брали отпуск или работали из своих резиденций. Сложнее всего оказалось объяснить роботу-секретарю, зачем он пришёл. С логикой говорящей головы за конторкой сложно спорить — если лотерея не выиграна, то попробуйте в следующем году. А встреча с управителем Смитом невозможна — нет подписанной петиции. Пробегающие мимо мелкие служащие только разводили руками, показывая, что ничем не в силах помочь.
Резиденция сенатора Смита располагалась недалеко от мастерской Далласа. Он прошёлся вдоль огромного — метра на четыре ввысь — забора, посмотрел на ворота, охраняемые двумя хмурыми молодцами, увидел, как въезжает внушительных размеров гирокар с непрозрачными стёклами, и понял, что так к чиновнику не пробиться. Тем не менее, пока не закрылись ворота, он увидел людей, гуляющих в саду — дама с двумя детишками разного возраста. Интересно, у управляющих отдельная лотерея, или они просто такие везучие?
Пожалуй, единственным способом пообщаться можно, лишь перелетев через этот огромный забор и лично задать чиновнику пару вопросов. Даллас не собирался вредить управителю, но трансляция такого события в прямой эфир наверняка привлечёт внимание тысяч обывателей. Ведь не один Даллас имел вопросы к власти.
Преодолеть высокое ограждение непросто. Если только взлететь на реактивной тяге. Но ракетный ранец — слишком неуправляемая вещь. Для стабилизации нужны крылья. Инженерный мозг заработал в полную силу, прикидывая длину и конструкцию устройства. Даллас поспешил домой, где развернул давно заброшенную чертёжную программу и выполнил первые расчёты для создания «Икара».
Имя у крыльев появилось позже. В поисках информации он натолкнулся на старинный миф о Дедале и его сыне Икаре. Спасаясь от злобного царя, Дедал изготовил крылья, скрепив их воском (странное решение, ведь в те времена он мог использовать смолу), Икар взлетел слишком высоко, воск расплавился от солнца, крылья развалились (сейчас-то известно, что чем выше, тем слои атмосферы холоднее), он упал в море и утонул. Легенда немного пугала, и Даллас посчитал, что имя «Икар» послужит предостережением, чтобы миф не превратился в реальность сотни лет спустя.
Заодно легенда определила концепцию крыльев. Они не только стабилизируют реактивную тягу, но и позволят парить, приземляться, маневрировать, как это делали птицы, рукокрылые и птерозавры. Здесь, конечно, немало сложностей — если бы человек летал от природы, то имел десятиметровые крылья, грудные мышцы атлета и ноги малолетнего ребёнка. Но для Далласа это лишь инженерные задачи, ожидающие решения. Крылья можно изготовить из подходящего по характеристикам пластика, мышцы усилить серводвигателями, а ноги… Ноги после недолгих сомнений Даллас решил оставить, а недостаток тяги в таких сложных моментах, как взлёт, компенсирует реактивный ранец. И вес топлива для него окажется не таким критичным, ведь махи крыльями тоже создают подъёмную силу.
Даллас изучал опыт воздухоплавания — от орнитоптеров Леонардо да Винчи до современных поездов, летающих между городами. За несколько дней он разработал и составил чертёж крыльев. Его так увлёк этот процесс, что он на время забыл о желании добиться ответов от управителей. Сейчас его интересовало, где лучше заказать детали, как снизить сопротивление воздуха, и другие вопросы этого толка.
Однажды задумавшись о Лизе, Даллас пришёл к пониманию, что неудача с ребёнком — это не так уж плохо. Он не смог бы увлекаться проектами, да и с её образом жизни роль матери несовместима. К тому же нельзя решать проблемы за счёт малыша. В конце концов, всё, что ни делается — к лучшему.
Глава 2
Даллас открыл глаза и впервые за долгое время осознал, что происходящее вокруг ему не снится. Он упал на поверхность земли и выжил. А сейчас видел перед собой лицо человека, хотя знал, что планета отравлена, а люди живут только в городах, парящих над облаками.
На него смотрели широко открытые глаза девушки. Весьма милой, только очень худой, судя по очерченным скулам и впавшим щекам. Из-за этого её глаза казались невероятно большими. Она улыбнулась и произнесла тонким голосом:
— Ну чё, очухался, наконец? Ты эт, ничё, если я те неправильно грю? Я ж не зна — мож ты бох, иль полубох, иль кто? Как звать тя — кажи, я ж не дура.
Кажется, девушка хотела узнать, как обращаться к незваному гостю. Он произнёс неожиданно хриплым и слабым голосом:
— Дал… лас. Воды…
Девушка встрепенулась, схватила посудину, что стояла неподалёку, и приподняла его голову, чтобы напоить.
— Да-лас, знач. А я чё-то про такого боха не слышала, над просить у нашего Старого, он-то точ всех знат, — девушка разговаривала странно — будто съедала части слов, к тому же тараторила без умолку, постоянно повторяя странное слово «чё». — Мя-то звать Гулька, а ма Гулей зовёт.