Падший
Шрифт:
Он остановился и закрыл глаза.
– Тебе надо отдохнуть, Люций. Я провожу тебя в твои покои.
Михаил глазами дал знак двум другим ангелам остаться, и они с Люцием скрылись среди колонн Храма.
Туор ждал Люция у дверей. Он мерил шагами коридор и нервно теребил перья. Увидев ангела, он бросился ему навстречу.
– Ну что?!
Улыбка промелькнула на лице Люция.
– Все хорошо, Туор. Меня наградили длительным отлучением от прогулок в новый Мир. Шахматы, вот что станет моим развлечением на ближайшие сорок циклов.
– Печально, - вздохнул Туор.
Люций открыл двери, приглашая друга войти.
–
– Создатель даст нам шанс проявить себя. Мы покажем ему, на что способны. Во славу Его мы создадим самый красивый уголок на Земле! Мы позовем всех, кто захочет пойти с нами. Вместе мы сможем сделать такое... Эх! Я даже перестал злиться на этого выскочку Рафаэля! Да, и давай на время забудем про наше место.
– Про какое?!
– удивился Туор.
– Что про какое?
– переспросил Люций.
– Ну, место...
– Какое место?
Глядя друг на друга, ангелы улыбнулись.
Почти все малые циклы Туор проводил в обществе Дарии на Земле. Музу было невозможно затащить назад в Пределы. Она проводила на Земле все свое свободное время, равно, как и другие ангелы. Ее молочно-белая кожа покрылась бронзовым загаром, а крылья приобрели слегка кремовый оттенок.
– Я скоро отправлюсь с Люцием в другое место. Ты пойдешь со мной?
– Туор лежал на песке и перебирал волосы Дарии.
– Куда?
– спросила муза.
– Я пока не знаю. Мы будем Создавать свои уголок. Он разрешил нам. Ты можешь быть вместе с нами, если захочешь.
– Я хочу быть с тобой, а здесь или в другом месте - не важно. Ты - мой ангел, и я не оставлю тебя.
– Я тоже не оставлю тебя, - ответил Туор.
– Скорей бы... Скорей бы...
Ангел закрыл глаза, слушая, как муза что тихонько напевает.
Глава 5
Сорок циклов наказания Люция минули. Первый Сын мирно спал. Подушки были разбросаны по мраморному полу, шахматные фигуры валялись тут и там. Резные стулья были перевернуты. Высший спал в одежде, не утруждая себя даже снять сандалии. Именно такую картину увидел Туор, пришедший поприветствовать друга с началом утреннего цикла. Ангел ждал этого. Ему было скучно, даже общество музы не могло оторвать его от мыслей, которые были связаны с ним. Да, он регулярно покидал Пределы, посещая Землю, но отсутствие общества того, кто впервые показал ему новый Мир, угнетало. Ангел привязался к Серафиму, и ему казалось, что тот тоже видит в нем едва ли не единственного друга. Плюс, тайна, объединяющая их, давала ему право так думать. Туор подошел к плетеной кровати, кашлянул в кулак и громко сказал:
– Я прошу прощения, но на правах друга, я даже больше скажу, на правах брата, я прошу... Нет, я требую, чтоб Вы, Первый Сын Создателя, открыли глаза, встали и, как минимум, порадовались окончанию своего заточения в этих, пусть и родных, но я уверен, опостылевших покоях!
Люций, не открывая глаз, потянулся.
– Крылья болят. Быть может, растут?
– ангел открыл глаза.
– Вот скажи мне, что ты так разорался?
На лице ангела заиграла улыбка.
– Спал, никого не трогал, никому не мешал. Так нет! Пришел, разбудил!
– Высший свесил ноги.
– Я тоже рад тебя видеть, Люций!
– сказал Туор.
Люций расправил крылья и вновь сложил их, повторив процедуру несколько раз.
– Затекли. Я уж думал, это никогда не кончится! Я обыграл себя в шахматы шесть тысяч восемьсот восемьдесят восемь раз. Представляешь?!
– А...
– начал Туор, обведя рукой комнату, но был прерван.
– А вчера проиграл. Вот, не выдержал...
– ангел скосил губы, состроив недовольную гримасу.
– Я тут чуть не обезумел! Ты не представляешь, что значит быть одному! Даже когда Создатель воплотил меня, я был с Ним. Мне не было одиноко, но сейчас! О!
Ангел встал, поддел ногой подушку. Та пролетела по воздуху и, ударившись о дверь, упала на пол.
– Люций, ты не забыл?
– спросил Туор.
Тот словно знал, о чем его спрашивали. Наверняка знал. Он не забывал об этом ни на минуту. Он помнил об этом каждый миг своего заточения.
– Еще бы!
– ответил он.
– Я и жил только одной мыслью об этом. О, мой друг, Туор, у меня уже чешутся крылья от нетерпения. У меня поистине грандиозные планы. Ты думал, я тут только занимался самоутешением? У меня столько идей, что моя голова готова лопнуть! Пошли, брат, отныне я свободен, и хочу поскорее начать... Ух!
Ангел был полон энергии. Его глаза горели. Таким его Туор видел впервые.
– Мы должны привлечь на свою сторону как можно больше ангелов. Нам понадобится много Силы. Силы , умения и ... Пошли! Надо найди Агареса с Аваддоном. Эти двое очень будут полезны. Ну, что ты замер?!
Туор смотрел на Люция с выпученными глазами. От ангела исходило столько энергии, что ее хватило бы не только, чтобы построить свой небольшой уголок, но целый Мир!
– Я иду, друг, иду.
– А-а-а!
– крикнул Люций, задрав голову, и вышел из комнаты.
Люций и Туор нашли братьев, скучающих возле реки. Завидев Люция и Туора, они встали, приветствуя Первого Сына.
– А вот и наш нарушитель!
– сказал Аваддон.
Агарес ничего не сказал, а просто заключил Люция в объятия. Легким кивком головы братья приветствовали Туора.
– Я пришел к вам с предложением, други мои, - начал Люций.
– А точнее с просьбой. Я собираюсь доказать Создателю, что мы можем сотворить свой мир, что имеем право творить сами. НЕ пугайтесь, Он в курсе. Более того, это Его идея. Как вы относитесь к тому, чтобы помочь мне?
Аваддон и Агарес переглянулись.
– Ты же знаешь, брат, - сказал Агарес.
– Я за тебя.
– Ну, поскольку мы с Агаресом вместе...
– протянул Аваддон.
Люций улыбнулся:
– Я знал, что могу на вас рассчитывать! Позовите всех, кто согласится помочь. Нам понадобится много рук и крыльев. Зовите всех. Муз тоже привлеките! Без них никак нельзя. Туор, можешь взять свою. Он еще увидит, на что мы способны!
На зов Люция откликнулась едва ли ни треть жителей Пределов. Даже не из побуждения творить, но из любви и преданности Первому Сыну, тому, кто учил их и был всегда рядом. Рафаэль показал Люцию остров, который Создатель разрешил им использовать для воплощения своих идей. Остров имел идеальную круглую форму, и был в диаметре несколько десятков миль. Этот остров был абсолютно лишен растительности и был покрыт только белыми скалами и желтым песком. Еще на подлете к острову Люций попросил Аваддона разделить остров на две части, образовавшийся пролив, шириной в сотню шагов, был назван его именем.