Пагуба
Шрифт:
Лук покраснел, забросил за спину сумку с мечом и стал спешно выбираться из повозки.
— Не задерживайтесь, — буркнул вслед приемышам старик. — Мало у нас времени, очень мало. Харас встретит вас на обратном пути. Да не светитесь попусту. Чтобы незаметно и неслышно. Как учил.
В ряды со сладостями Лук решил зайти позже, да и не принял всерьез слова Куранта насчет того, что подсластить дорогу старик собрался, поэтому сразу направился к городским воротам. Кузнеца можно было найти и в слободке, и ремонт клинка дешевле бы обошелся, но уж больно Луку хотелось посмотреть Хилан, тем более если старик решил уходить с ярмарки. В прочие города повозка Куранта закатывала как в собственную вотчину, располагалась или на площади, или на пустыре,
Сложенные из идеально ровных блоков известняка высокие стены Хилана и сами по себе были красивы: башни тянули их от одной к другой, словно кружевные ленты гиенских пастушек, но над ними вставали еще более красивые башни внутренних крепостей и зубцы замка самого иши. Жаль только, красотами столицы приемышам Куранта предстояло любоваться издали, в центральную часть Хилана Лук не собирался, но и издали было на что посмотреть. Замок иши был сложен из розового хурнайского туфа и в лучах солнца казался вырезанным из лепестков болотной лилии. Даже не верилось, что внутри этого великолепия мог жить обычный человек. По крайней мере, Курант говорил, что иша — самый обычный человек, который удачно родился и сумел потратить большую часть удачи на то, чтобы остаться живым до того самого момента, когда собрание ураев — Большая Тулия — провозгласит его очередным ишей. Да еще сберег достаточно везения, чтобы хватило на долгую властную жизнь. Или недолгую. Хотя что могло угрожать правителю великого Текана? Соперников у него под солнцем Салпы не было. Так что главное — удачно родиться.
— А почему иша перестает откликаться на старое имя и становится просто ишей, когда его избирают правителем? — осознал очередной вопрос Неги Лук и посмотрел на сестру.
Против обыкновения, она не стала обрушивать на названого брата следующие вопросы, а замолчала, склонив голову к плечу, и Лук в который раз подумал, что так и не заметил, когда говорливая черноглазая девчонка-непоседа обратилась в красавицу. Да не просто красавицу, а такую, равной которой он не встречал ни разу. Исключая собственную мать.
— Ты что так смотришь? — шевельнулись чуть припухлые губы.
— Любуюсь тобой, — вогнал сестру в краску честным ответом Лук и потянул ее за руку. — С чего ты взяла, что он перестает откликаться на старое имя? И какая нам разница? Ладно, пошли быстрее, если старику взбрело уходить с ярмарки, забот еще будет выше тента — сундуки собрать, повозку проверить, лошадей запрячь, шатер свернуть. До вечера можно провозиться. Поторопимся.
— А где мы будем искать кузнеца? — пролепетала Нега.
— В ремесленных кварталах, — пожал плечами Лук.
Ремесленные кварталы находились в северной части города, как раз со стороны ярмарки. В торговых рядах не делали секрета из того, что лучшие мастера обосновывались за стенами Хилана. А среди них встречались и искусные кузнецы, и загадочные оружейники, и еще более загадочные механики, которые вместе с оружейниками изготавливали для гвардии иши согласно строгим канонам страшно дорогие ружья, а помимо того и всякие чудные штуки вроде часов на городских воротах, весов, затейливых замков на любые двери, с которыми так трудно бывало порой разобраться, и хитрых лебедок, с помощью которых обычный человек мог поднять груз в несколько раз тяжелее себя самого. Конечно, все эти мастера если и не торговали своими изделиями, так уж точно бродили между рядами ярмарки или вовсе толпились у одного из балаганов, но один или два кузнеца непременно должны были оставаться у горнов: мало ли что потребуется воинам правителя? Об этом, да еще о странном черном противнике Лук и продолжал размышлять, тем более что Нега вновь защебетала о чем-то своем, между делом пытаясь выпытать: правда ли ее брат сражается с противниками на слух или что-то все-таки видит сквозь плотную ткань?
Между тем главные ряды ярмарки остались по левую руку, уходя к пристани. У самых городских стен пробираться пришлось уже между шатрами, за которыми поблескивала Хапа и возле пологов которых крутили головами мальчишки-приказчики, присматривая за хозяйским добром. Потом из-под шатров выползла пыльная дорога, обратилась вблизи ворот в мостовую, а там уж и Нега примолкла, придавленная тяжестью кладки, крутизной башен и тонкой резьбой барельефов и бойниц. Горожан у ворот было немного, да и те все больше выходили из города, чем возвращались в него. На жаре изнывали два молодых стражника, которые безо всякого интереса взглянули на деревянные ярлыки артистов и на две медные монеты, которые Лук заплатил за вход, и оживились только тогда, когда парень добавил еще монетку за добрый совет. Совет оказался простым: если имеется нужда в кузнеце, надо входить в город, поворачивать у третьей улицы направо и двигать в ремесленные кварталы, потому как у реки проживает знать, а справа как раз и кузнецы, и ювелиры, и всякий прочий отборный ремесленный люд.
Курант, конечно, объяснил приемышам, что северные ворота не были главными воротами Хилана, вели к торговой пристани и использовались прежде всего торговцами и цеховиками, но и на этой окраине города Лук, против ожидания, увидел чистую, незаплеванную мостовую, тщательно выбеленные фасады двухэтажных каменных домишек и поразился блеску стекол во всех, даже самых крохотных, окошках.
— Зачем? — неожиданно коротко и внятно произнесла Нега.
— Ты о чем? — не понял Лук, вертя головой.
— Зачем нужны решетки на окнах? — пояснила Нега. — Почему во всех домах железные двери? Все боятся Пагубы? Но разве грозит Пагуба горожанам? Разве слуги Пустоты нападают на города? Штурмуют стены? Есть города, которые были покорены ими?
— Я слышал об одном таком городе, — задумался Лук, покосился на водоноса, тянущего мимо тележку с кувшинами. — Араи его имя. Курант говорил о нем в тот день, когда меня оставили у вас. Помнишь?
— А ты разве помнишь? — открыла рот Нега. — Ты помнишь, что было десять лет назад?
— И десять, и одиннадцать, и двенадцать, — твердо сказал Лук, останавливаясь у начала третьей улицы, на которой вовсе не было видно горожан. — Двенадцать уже смутно, отдельными днями, даже мгновениями. Но о том, что было десять лет и семь месяцев назад, я не забуду никогда в жизни. Ты хотела бы жить в этом городе?
— Нет, — покачала головой Нега, вглядываясь в ровный, как луч солнца, ряд домов и невольно прижимаясь плечом к названому брату. — Тут все мертвое.
— Разве? — удивился Лук. — Тут все живое, просто слишком чистое. Хилан не похож ни на один город. Кстати, я первый раз вижу такую прямую улицу. Словно попал в лес, где вместо деревьев стоят ошкуренные бревна.
— Вот я и говорю. — Нега вздохнула. — Мертвое. Посмотри. Кругом камень. Ни земли, ни листочка, ни травинки. Вот как тут, к примеру, полежать на траве?
Лук рассмеялся, но тут же оборвал смех, который эхом разнесся по пустой улице, и подмигнул сестре.
— Я слышал, что в замке иши пол покрывают пластины из золота и серебра, и правитель ходит по ним в шерстяных носках.
— А я бы пробежалась босиком, — прошептала Нега и выставила тонкую ногу в стоптанной сандалии. — И мне кажется, что даже камень будет милее моим пяткам, чем золото или серебро. Как ты будешь искать кузнеца?