Пагубная любовь
Шрифт:
Автор точно указывает, когда разворачиваются описанные в романе события: встреча Симана и Терезы происходит в 1801 году. Но и без этих указаний датировать время действия было бы несложно — так точно воссоздан писателем социальный и исторический фон: свободолюбивые настроения студенчества, сословные предрассудки, составляющие еще жизненный стержень старшего поколения, но уже начинающие изживать себя. Кастело Бранко не случайно «поселяет» своих героев в самое начало XIX века — это еще та пора, когда пылкость воспринимается людьми всерьез, когда к любви относятся как к чувству, способному изменить не только жизненный путь, но и характер человека. Именно это происходит с Симаном Ботельо, когда он узнает Терезу: непостоянный ветреный юнец становится мечтательным, задумчивым, усердным в занятиях. Талант писателя смог больше, чем время: опубликованный через шесть десятилетий после описываемых событий, в годы, когда общественная атмосфера была совершенно иной и мало располагала к сантиментам, роман «Пагубная любовь» вызвал восхищение. По свидетельству современников, читая его, люди обливались слезами — такой искренностью дышит каждая страница книги.
Вскоре после того, как получила признание «Пагубная любовь»,
3
Цит. по: Franca Jose-Augustino. O romantismo em Portugal, v. 3, 1974, р. 688.
«Новеллы о Миньо» публиковались автором отдельными выпусками — всего их было двенадцать — в 1875—1877 годах. В некотором смысле им предшествовали книги двух крупнейших романтиков: «Путешествие на родину» Алмейды Гарретта и «Миньо» Антонио да Косты. Однако они скорее напоминали путевые очерки, в которых авторы не стремились ни проникнуть в душу народа, ни постигнуть всю сложность национального характера. «Новеллы» Кастело Бранко представляют собой художественное и идейное единство. Их связывает общий замысел: показать жизнь северных провинций Португалии, лежащих между Доуро и Миньо. Во вступлении к «Командору», обращаясь к Антонио да Косте, Кастело Бранко писал по поводу его «Миньо»: «Но дон Антонио да Коста не успел рассмотреть и изучить сердцевину, суть, внутреннюю романтическую сущность Миньо; я хочу сказать — его обычаи, его сердце, которое бьется в этих лесах, где посвистывают дрозды и соловьи воспевают розы». Кастело Бранко хорошо знал людей этих краев, что сразу ощущается, когда открываешь его «Новеллы»: на их страницах пульсирует провинциальная, сельская Португалия. Мы видим столь любимые писателем коллизии, но не просто скрашенные местным колоритом, а пропущенные через народное мировосприятие: здесь и счастливое обретение родными людьми друг друга («Мария Мойзес», «Командор»); и браки, при заключении которых в расчет принимаются лишь деловые соображения, а не чувства («Наследница майората Ромарис»); подкинутые дети («Мария Мойзес», «Командор»), обесчещенные девушки, тиран-отец; здесь и столь характерная для всего творчества Кастело Бранко тема богатства, нажитого в Бразилии.
Нельзя не заметить несколько двойственного отношения автора к изображаемому. Объективно он показывает старую Португалию, цепляющуюся за прошлое, не желающую идти навстречу новому; он обличает отжившие структуры общества, где женщина — существо бесправное, а ложно понятая честь значит больше, чем человеческое достоинство, а порой и жизнь. Вместе с тем мы не можем не ощутить, какой элегической грустью по безвозвратно уходящей в прошлое старине дышат страницы «Новелл о Миньо», грустью, столь характерной для всего романтизма. Тема возвращения к земле, к природе, к патриархальным отношениям звучит в произведениях почти любого из них: Антонио да Косты, Жулио Диниса, Кастильо и т. д. Камило Кастело Бранко удручен разрушающим воздействием буржуазной цивилизации на столь любимый им Миньо: «Я слышал, что железная дорога, которая пролегла на девственной груди этой провинции, своим скрежетом обратила в бегство воробьев, почтовые кареты и Честность», — пишет он все в том же вступлении к «Командору». А после полного сарказма и иронии — вот где чувствуется рука памфлетиста! — описания Браги с горечью заключает: «Итак, дон Антонио да Коста, здесь Вы видите центр прогресса, который распространяет свои световые лучи на северные деревни Миньо, между тем как Порто посылает на юг разносчиков заразы — приказчиков, которые везут с собой разрушение идиллических отношений между влюбленными и искушение в виде умащенных волос и прямого пробора в шевелюре, лоснящейся, как спинка ангорского кота».
Одна из отличительных особенностей португальского романтизма состоит в повышенном интересе к специфически национальному, к выявлению основных черт португальского характера. Эта тема в центре «Ландимского слепца», о герое которого автор говорит: «...настало время набросать силуэт этого забытого человека, а тот, кто захочет, сможет изваять его в вечном мраморе. Я же намереваюсь опровергнуть тех обманщиков, которые за неимением полноценных героев, из судеб коих они могли бы выжать четырехтомный роман, почитают Португалию заповедником лирических поэтов да вымоченных в слезах романистов, что сочиняют историю о деревенской любви». Жизненные перипетии Антонио Жозе Пинто Монтейро очень напоминают похождения героя плутовского романа. В самом деле, каких только неожиданных поворотов не было в судьбе этого человека! Ловкое мошенничество и проворство, благодаря которым он обманывал покупателей, уживались в нем с увлечением идеями французской революции, увлечением, зашедшим столь далеко, что за него он поплатился зрением. Но «стальная душа Антонио выдержала этот удар судьбы. Человек менее закаленный, наверное,
После опубликования «Новелл о Миньо» сразу же стали раздаваться голоса, одни из которых с осуждением, другие с радостью утверждали, что Камило Кастело Бранко в своем новом цикле отошел от принципов романтизма. «Новеллы» публиковались одновременно с «Преступлением падре Амаро» Эсы де Кейроша, романа, первый, журнальный вариант которого португальцы прочли в 1876 году (окончательный, значительно переработанный автором, вышел отдельной книгой четырьмя годами позднее). Роман имел огромный успех, и было очень соблазнительно увидеть общее между ним и «Новеллами» Камило Кастело Бранко. Подтверждение тому находили прежде всего в повествовательной манере автора, отличавшейся точностью передачи языка крестьян португальского севера, их обычаев, всего жизненного уклада, вниманием к бытовой детали. Споры о том, так ли это, ведутся критиками и по сей день, причем нередко смешиваются понятия «реализм» и «натурализм». Сторонники той точки зрения, что Кастело Бранко кончил свой творческий путь как писатель-реалист, в подтверждение своей правоты ссылаются обычно на два романа, написанные вскоре после «Новелл»: «Эусебио Макарио» и «Шайка», включенные автором в цикл «Сентиментализм и история, история и сентиментализм» (1870—1880). Однако справедливо и возражение, что произведения эти скорее напоминают пародию на «Ругон-Маккаров» Золя и на стиль Эсы де Кейроша, находившегося в тот период под значительным влиянием французского писателя, нежели стремлением подражать им. Если же мы внимательно прислушаемся к голосу самого Кастело Бранко, то заметим, что он отмежевывается либо от натурализма, либо от тех явлений в только еще формирующемся реализме, что были обусловлены влиянием Золя.
В любой из новелл цикла мы встретим полемические высказывания в адрес новой школы. Иногда это как бы случайно брошенное вскользь замечание, иногда — развернутое теоретическое вступление, как, например, к «Командору». Традиция подобных вступлений — литературных манифестов была распространена не только в португальской и испанской литературах (Эспронседа, Эркулано, Алмейда Гарретт), но и вообще свойственна всему западноевропейскому романтизму.
«Новеллы о Миньо» оставляют у читателя светлое чувство. Любовно выписанный автором образ Марии Мойзес — один из самых прекрасных не только у Камило Кастело Бранко, но и во всей португальской литературе. Она добровольно, без сознания жертвенности, без какой-либо аффектации отдает свою жизнь людям, считая это совершенно естественным — «ведь давать куда приятнее, чем получать». Во многом напоминает она другой пленительный образ, созданный Камило, — Мариану из «Пагубной любви». Деятельная доброта, возвышенные чувства, подлинное благородство души отличают и других героев «Новелл». И в контрасте с ними особенно отталкивающими кажутся скупость Бенто де Араужо и поразительная эмоциональная и духовная неразвитость Фелизарды, наследницы майората Ромарис. И все же в «Новеллах о Миньо» торжествуют доброта и «бессмертное творение человека — добродетель», справедливость и честь; обретают счастье те, кто долго страдал. Думается, в этом — одна из причин такой долгой читательской любви, любви заслуженной и прочной.
Камило Кастело Бранко прекрасно знает то, о чем он пишет: он точен в передаче быта Миньо, его природы — немногим до него в португальской литературе удавалось так ненавязчиво и гармонично сочетать описания пейзажа и внутреннего состояния человека. Особенно заметно это в «Марии Мойзес», одной из самых любимых читателями новелл цикла. Но несмотря на точно схваченный и переданный язык героев, на реалистическую достоверность в изображении быта, — что и дало ряду критиков относить «Новеллы о Миньо» к новому направлению, — Камило Кастело Бранко конечно же остается здесь мастером романтической школы. И в первую очередь благодаря типичным для романтизма конфликтам и ситуациям, способам их разрешения, возвышенно-приподнятому стилю и созданным образам.
В сегодняшней Португалии творчество Камило Кастело Бранко не только не забыто, но, напротив, пользуется большой популярностью. Когда в 1925 году отмечалась столетняя годовщина со дня рождения писателя, в Порто, городе, с которым связана жизнь и творчество Камило, его именем была названа улица и воздвигнут бюст писателя. А в 1958 году в Сан-Мигел-де-Сейде, в доме, где он жил, был открыт литературный музей. Все это свидетельствует о признании народа, равно как и то, что имена только двух португальских писателей присвоены литературным клубам страны. Одно из них — Эса де Кейрош, другое — Камило Кастело Бранко.
Н. Матяш
ПАГУБНАЯ ЛЮБОВЬ
Роман
Перевод А. Косс
Введение