Паинька и Пай
Шрифт:
— Улья, уходим. Ты первая, — Пай закинул девчонку на плечо. — Молодец, что забрал сестру. Держись за меня.
— За нами гонятся.
— Не волнуйся, не догонят, — Пай, не глядя, швырнул за спину дымовую шашку.
Погоня была, Пай слышал за спиной крики. Но он не переживал. Когда переход полностью закроется, они будут в безопасности. Дымовая завеса была с сюрпризом, вызывала обильные слезы и затрудняла дыхание. Преследователям скоро станет не до беглецов. Василька, конечно, догадается, кто увел молодняк, особенно, если найдут любительницу секса с бруталами. Пусть знает, что Пай всегда ответит за обиду втройне.
В гостиной их ждали и дружно завопили, едва Улья показалась из перехода. Пай отправил за ней отражей, которых тащил на себе, и вернулся назад до промежуточной точки. Хотел убедиться, что сюрпризов не будет. Замести следы бывает важнее, чем украсть. Беоль аккуратно сворачивал путь и Пай успокоился. Эта операция закончена и пора думать, что делать дальше.
Лимми не выдержала и побежала навстречу мужу. Кинулась на шею, повисла, поджимая ноги. Эмоции захлестывали, ее трясло от пережитого напряжения. Страхи, сомнения, тревога за Пая, радость от встречи с друзьями, ликование от победы раскачали психику. Тряслись руки, бешено колотилось сердце. Отражи толпились в гостиной и бурно проявляли свои чувства. Без своего альфы Лимми не могла уравновеситься, прийти в себя.
— Лим, щеночек, что такое? Зачем ты побежала за мной?
— А ты зачем ушел один?
— Мне надо было убедиться, что все чисто. Ну же, Лимми, я с тобой. Разве я волнуюсь?
— Нет, — Лимми уже улыбалась.
— И что это значит?
— Что я тоже не должна волноваться?
— Именно. Чертовски приятно иметь сообразительную жену.
— Эй, — Лимми замахнулась, чтобы стукнуть Пая, но, подумав, поднесла кулачок к его губам. Пай привычно лизнул и подул.
Они вернулись к гостям довольные друг другом. Лимми обнимала Пая за талию, а Пай понял, что если он не начнет устанавливать свой порядок, то ночь так и пройдет в шумных обсуждениях и восторгах, никто не уснет до утра. На правах хозяина погнал всех в бассейн купаться перед сном, разрешив остаться только Лимми, Улье с избитым отражем и ее брату. С этими нужно было разобраться срочно.
— Это Денни, — Лимми обняла за плечи друга. — Он самый старший у нас и самый добрый. Всегда меня поддерживал. Это он предложил отдать мне деньги на переход.
— Денни, — Пай приложил руку к груди. — Я твой вечный должник за Лима.
— Ты уже расплатился, Пай, когда дождался нас, и тащил потом на себе. Честно говоря, я перестал даже надеяться, что мы успеем. Ноги еле волок. Думал, все.
— Это Улья вас дождалась. Не захотела без вас уходить, — засмеялся Пай, а Улья погрозила ему кулаком. Она хлопотала над девчонкой и бросала любопытные взгляды на Денни.
— Танини не совсем отраж, вы же видите. Ей с детства одни тумаки доставались. В нашу школу ее не взяли, работала в клубе уборщицей за еду, да и той мало было. Поэтому она такая тощая. И нелюдимая, — Денни сел рядом с Ульей, погладил сестру по светлым, с рыжинкой, волосам, повернул к себе лицом. — Иди ко мне, Танини. Дай Улье отдохнуть.
Танини замотала головой и спрятала лицо на груди Ульи. Девчонка дичилась и выглядела ребенком, хотя Пай, принюхавшись, понял, что Танини старше Лимми. Еще Пай успел заметить, что глаза у Танини не изумрудно зеленые, как у всех отражей, а светло карие. Белая ворона. Таким всегда трудно.
— А избили ее за что? — поинтересовалась Улья, укрывая Танини рукой от всех как наседка.
— Просто так, под злую руку попалась. Она ко мне должна была прийти. Я не разрешал ей в клубе ночевать. Нет и нет. А тут сигнал. Побежал за ней, а она, — Денни не мог остановиться, пересказывал и пересказывал пережитый ужас. Как увидел избитую сестру и понял, что идти она не сможет.
— Кто избил, знаешь? — Улья не отставала. Пай видел, что подруга восприняла девчонку и парня как свою семью и готова защищать.
— Хозяин клуба, наверно. После того, как Лимми сбежала, касса резко упала. Он психовал. Нас не трогал, товар нельзя портить, на обслуге срывался.
— Пай, — выразительный взгляд Пай расшифровал с ходу, согласно кивнул. С этим клубом он и сам собирался посчитаться.
— Я с вами, — Лимми научилась понимать взгляды.
— Куда с нами? Мы никуда не собираемся. На днях собрание в Ратуше. Завтра твоя родня нагрянет. Ребятам надо все показать. Дел по горло, — Пай обнял Лимми. — Мы потом разберемся.
— Танини тоже надо искупать, она же в синяках вся, в крови, — Денни попытался разомкнуть руки сестры, но та еще крепче обняла Улью за шею. — Танини! Да что с тобой?
— Не трогай ее, — улыбнулась Улья. — Сейчас успокоится и я ей помогу. Танини покормить надо сначала, а купание подождет.
— Спасибо тебе за доброту, — Денни ласково погладил Улью по плечу, глаза у него увлажнились.
Пай отлично понимал, что чувствует Улья. Когда Лимми рассказывала ему свою историю, Пай был готов на куски порвать ее работодателей. Улья приютская и такая же мстительная, за свою семью встрянет обязательно, а Танини и Денни, судя по всему, стали ей семьей. Если что и нужно Улье и Денни, так только остаться наедине. Чем-то эта парочка напомнила Паю их с Лимми. Мгновенное узнавание, нежелание расставаться, пристальное внимание окружающих.
— Супруг хозяйки! — на колени Пая лег листок от Беоль. — Подруга и гость любят друг друга.
— Что это он тебе опять пишет? — ревниво поинтересовалась Лимми.
— Кажется, Беоль хочет призвать сородича для Улья и Денни, — сообразил Пай. Ох, не зря Беоль обхаживал Улью, десерты ей подставлял. — Я ведь обещал нашему дворцу, помнишь? Придут отражи, придет любовь, смогут вернуться другие дворцы.
— Денни, слышишь? — Лимми бросилась к парню. — У вас с Ульей будет свой дом. Такой же как этот. Вы там будете в полной безопасности, хозяевами. Никто не посмеет вас пальцем тронуть.
— Я всего лишь помесь, не подлинная, — прошептала Танини и заплакала. Настолько привыкла терпеть унижение, что выдержать замечательные новости просто не могла.
— Я тоже не голубых кровей, всего понамешано, — утешала ее Улья. — Щенок подзаборный. Но и котовое есть во мне. Мы семья, Танини.
Лимми кусала губы и Пай понял, что жена сейчас тоже зарыдает. Лимми не видела плохого в своей юности, ее баловали и защищали, берегли даже от школы — соприкосновение с изнанкой жизни давалось ей нелегко. Если Магда узнает, на что обрекла своего обожаемого Лимончика… А если бы отражи не послушали Денни и не отдали Лимми свои сбережения? При всей мстительности Пай понял, что он не сможет открыть Магде глаза на эту правду. Хотел рассказать, хотел упрекнуть, задеть побольнее, но нет, не станет.