Паиньки тоже бунтуют
Шрифт:
– Мне сегодня звонили из банка…
– Так, а я при чем?
– Искали Руслана, – пояснила я. Крылья ее аккуратного носа дрогнули, Вера Петровна на миг опустила длинные черные ресницы (значит, была в курсе всего!), но потом все тем же бестрепетным и строгим взглядом снова уставилась на меня. Я продолжила с напором: – Буквально затерроризировали своими звонками!
– Так, а я при чем? – повторила она.
– При том, что вы его мать. Я пыталась дозвониться до Руслана, но его телефон не отвечает. Что мне делать, как еще его искать?
– Лида, мой сын взрослый человек, ему тридцать лет, решай все свои дела с
– Ну так дайте мне его действующий номер, дайте адрес проживания. Как я должна его найти?
– Не знаю, – легко, не задумываясь, ответила та.
Я уже едва могла себя сдерживать, гнев и отчаяние разрывали меня изнутри.
– Но это же неправда… – пробормотала я, чувствуя, что голос мой начинает предательски дрожать. Я опять была той, прежней – девочкой-второкурсницей, которой на голову рухнуло небо. – Все вы знаете!
– Лида, я была обязана все знать о моем сыне много лет назад, когда он еще находился под моей опекой. И тогда же я отвечала за все его поступки. Тогда ко мне могли прийти и спросить с меня – за него. Но с тех пор как мой сын стал совершеннолетним, с меня спроса нет!
– Что же мне делать…
– Лида, с чего ты взяла, что я обязана помогать тебе, тоже уже взрослой, самостоятельной молодой женщине? Ты должна сама, ты слышишь – сама! – решать свои проблемы.
Я молчала, чувствуя, что если скажу еще хоть слово, то просто разрыдаюсь, а мне так не хотелось раскисать перед Верой Петровной, показывать ей свою слабость.
– Я не специалист в юриспруденции, но все же в курсе новостей… Если ты считаешь, что банк неправомерно беспокоит тебя – пиши заявление… В банке обязаны рассмотреть его и принять решение. Если же они не примут мер и продолжат названивать, то ты можешь обратиться в суд, направить иск банку… Ну, кажется, именно так полагается действовать, насколько я знаю. В любом случае уточни.
– Так это я должна идти куда-то? Я, а не ваш сын?
– Тебе это нужно – ты и иди, – строго произнесла Вера Петровна.
Слезы потекли у меня из глаз.
– Лида, перестань, – холодно сказала моя мачеха. – Держи себя в руках. Что за драма… Это же ерунда, по сути. Ну да, беспокоят из банка… Но это ошибка, скоро они разберутся.
– Вы чудовище, Вера Петровна, – вытирая пальцами слезы, сказала я. – Бог вас накажет.
– За что?
– А то вы не знаете… Была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная… – выдавила я из себя.
– Ты все о том же? Как злая мачеха выгнала тебя из уютной норки? А о том, что злая мачеха несколько лет воспитывала девочку Лиду, ты не хочешь вспомнить? Злая мачеха пахала на всю семью, несла на себе быт и еще умудрялась ходить на работу, в школу… Злая мачеха поила, кормила, одевала, проверяла уроки, водила к врачам! Она вкладывала всю душу в эту семью, она никогда не разделяла детей – на своего и чужую, она была строга к обоим и хвалила – тоже обоих! Все по-честному. Она, одинокая женщина с ребенком, обожала своего мужа, надеялась, что муж сумеет позаботиться о ней и не выгонит, если что, на улицу… Бедная женщина надеялась, что ее труд и любовь оценят и не забудут. Но нет, – стальным голосом воскликнула Вера Петровна. – Бедной женщине дали от ворот поворот. Послужила – и хватит. Ей показали, что она – никто и ничего не получит.
– Но у вас же была своя
– Не моя, моей матери, – сухо отрезала Вера Петровна.
– И что? Вы же знали, что она перейдет к вам, и перешла… два пишем, три в уме…
– Лида, как же я от тебя устала, – вздохнула моя мачеха. – Ты все та же избалованная, капризная девочка, думающая, что весь мир принадлежит только тебе… Достойная дочь своего отца… мужчины, который клялся мне в любви, но и не думал обо мне позаботиться…
Кажется, в первый раз в голосе моей мачехи проскользнуло что-то человеческое, живое. Она всегда говорила ровно и сухо, иногда с иронией, но мягко – словом, настолько спокойно, что ее интонации не выдавали ни агрессии, ни злобы, и обвинить в них эту женщину было тяжело. Влияние профессии? Скорее всего. Но лишь сейчас в словах Веры Петровны прозвучала явная горечь.
– Вы обвиняете моего отца в том, что он плохо воспитал меня? – вздрогнула я, и слезы сами собой высохли, меня буквально заколотило. – Я хороший человек… Я никогда и никого в своей жизни не обижала, училась и работала. Я сама, без чьей-либо помощи, сумела окончить институт, кстати! Никогда и никому не жаловалась, я не скандалистка, не склочница, не сутяга, я все удары судьбы приняла достойно, вы от меня ни одного слова грубого не слышали, и никто не слышал… А вот вы, Вера Петровна…
– Что – я? – прошелестела та. Вернее, я угадала эти слова по движению ее губ.
– Вы ведь дипломированный педагог, правда? И как вы воспитали собственного сына? Он ведь даже в институт, я слышала, поступить не смог… Вы считаете, что я инфантильна, не так ли? Вы посмели обвинить моего отца в том, что он плохо меня воспитал? А как вы воспитали собственного сына?! Получается, вы превратили его в безвольную тряпку! Руслан, как я понимаю, не может себя обеспечить, раз набрал в банках кредитов… и даже отдать их не в состоянии…
– Ты же знаешь, какие хищники эти банки! – отчеканила Вера Петровна. – Во всех новостях…
– Ага, набежали банкиры и напали на бедного мальчика… – перебила ее я. – А он, наивный отрок тридцати лет от роду, вынужден был подписать с банком кучу договоров… – тоже отчеканила я. – А вас не смущает, что ваш сын, плод вашего педагогического опыта, нагло подставил меня, дав банку мой телефонный номер? Вот так мужчина!
Вера Петровна молчала, лишь крылья ее точеного, аккуратного носа слегка подрагивали.
– Ты ничего не знаешь… – наконец пробормотала она после долгой паузы.
– А, выходит, есть нечто, что оправдывает вашего Русланчика, да? Отчего ему можно, ему простительно подставлять свою сводную сестру, да?
– Я не говорю, что Руслан был прав, когда дал банку твой номер… Но кто знал! В любом случае это такие мелочи! Ты никак не должна пострадать, это же очевидно, – кажется, Вера Петровна сумела взять себя в руки, потому что заговорила в своей прежней манере – невозмутимым менторским тоном.
«Бесполезно, говорить с ней бесполезно!» – меня словно окатило ушатом ледяной воды. Я внезапно осознала, что сама сглупила. Зачем я пошла к этой женщине, на что надеялась… Вера Петровна – человек без чувств, нет никакого смысла взывать к ее совести и участию. Ее речи – сплошная демагогия. Лишь в одном она права – со сложившейся ситуацией мне придется разбираться самой.