Пака. Книга сапфировая
Шрифт:
Одна радость, теперь я не так сильно опасался Пенни-Сток. У меня появился реальный шанс стать для нее чем-то большим, чем «Стива, жеребец, яхта». Она отозвалась на мою страсть ОЧЕНЬ быстро и вдохновенно. Так, может быть это не просто вожделение?
Пока я рассуждал таким вот образом, Алена, щекотно дышала мне в шею и гладила по спине. Чёрт, как же здорово!
Мы почти не говорили, пока были в постели. Нет, я трещал ей что-то в ухо на языке пачего, но совершенно нечленораздельное. Беседой это никак нельзя было назвать. Сама Пакита либо стонала, либо кричала (от чего мне сносило крышу капитально!), либо смеялась (в краткие моменты передышек), чем вызывала во мне желание, и я принимался ее целовать. Соответственно, говорить мы не могли.
Сигнал «ловца» словно гром среди ясного неба!
— Стива! — кошка подпрыгнула и уставилась на меня.
— Спокойно, amado. Я разберусь, — я выскочил из постели, подхватил шорты и побежал в рубку.
Всего лишь скалы, о чем я громко проорал Паке, в ответ, услышав что-то типа «козлячьи горы» или «свинячьи», я не разобрал, но заулыбался.
Прибор показал длинную гряду. Мне пришлось выключить автопилот и взять управление на себя. Минут через двадцать в рубке появилась синеглазая моя ведьма.
— Все в порядке? — она, похоже, приняла душ, надела крапчатое свое платье и сейчас с опаской заглядывала в рубку!
Она боится?
— Все хорошо, кариньо. Перестань волноваться, ладно? — вот не те слова мы говорим сейчас друг другу.
Все я понимаю, но начать «большой» разговор сейчас не могу. И она не может ничего сказать. В ее голове, наверняка, такой же хаос, как и в моей. Нам обоим нужно время, и теперь оно у нас есть. Даже после Пенни-Сток у меня есть шанс на встречу и, возможно, на отношения… Дебильное слово! Шанс на любовь, все, точка!
— Стива, давай поедим, а? Я голодная ужасно, — и глаза такие…жалостливые.
Да, неплохо бы…. Сутки прошли с того момента, когда мы ели в последний раз. Завтрак оказался страстным, обед нежным, а ужин обещает быть вкусным, и ОЧЕНЬ надеюсь, что и страстным и нежным и всяким разным. Вот только гляжу я на нее и понимаю, что она сейчас пойдет в кухню, а я не хочу ее отпускать.
— Сюда иди, — я не хотел, чтобы голос мой прозвучал настолько сердито, но мне очень нужен ее поцелуй!
— Зачем это?! — она уставилась на меня с подозрением, — Ругаться собрался? Говорю сразу- я не косячила!
— Иди сюда, — твое счастье, кариньо, что я занят сейчас, управляя яхтой, иначе не миновать тебе жуткого секса на диване в штурвальной!
Она вошла в рубку и с опаской двинулась ко мне.
— Быстрее давай! — сейчас брошу на фиг все!
Тааак, кажется, просыпается кошка пачеговская!
— Ты чего орешь? Злой и голодный, да?! Конечно, инстинкт размножения удовлетворил, теперь бы поесть, а между делом поорать на Паку, так что- ли?!! — искры из глаз, руки в боки, ножкой ритм отстукивает, обожаю тебя!
— Просто подойди ко мне, amado. Не спорь, — давай, давай, любимая, ты справишься, всего пара шагов и ты рядом со мной.
Она сердито фыркнула, но подошла. Я моментально сцапал ее, усадил к себе на колени и поцеловал так крепко, что она задохнулась. Я сам задохнулся!
— А теперь уходи немедленно, иначе на скалы налетим, — я трудом оторвался от нее.
Пака смотрела такими глазищами, что мне жарко стало.
— А нельзя было просто сказать, что поцеловать хочешь?
— С тобой "просто" не бывает, Алена.
Она только вздохнула тяжело и ушла, а я остался у штурвала, проклиная скалы!
Я смог включить автопилот только спустя половину часа. Бесился слегка, но слыша, как кошка поет, успокаивался. Вот ведь…
Потом я сайгачил в салон.
— Пака, ведерко захватить? — я стоял в дверях и улыбался, как урод, но ничего не мог с собой поделать.
— Не надо, Стива, я тебе в сковородку накидала. Иди скорее, — кариньо с такой же, как и у меня, чумной улыбкой на очаровательном лице, призывно махала рукой.
Она очень красивая. Нет, это понятно, тиби и все такое, но она КРАСИВАЯ. Может потому я и пошел к ней, не за стол, а к ней. Обниматься.
Прижал к себе и обрадовался, когда почувствовал ее теплые руки на своей спине, а ее гладкую щеку на своей груди. Всплакнуть что- ли на радостях?! Нет, не буду, иначе Пака ухихикается. Я сам ухихикаюсь.
— Стива, знаешь, от тебя яблоками пахнет. Даже, не яблоками, а яблочным пирогом, — она печалится?
Почему? Что не так?
— Пака, ты голодная. От того и пироги мерещатся. Что с тобой? Что не так? — я обнял ее лицо и заставил посмотреть на себя.
Она хотела мне что-то сказать, но не смогла. Я прямо всей своей шкурой ощутил ее отчаяние. Это откуда еще такое???
— Алена, что?! Не молчи ты, блин! — я вваливался в панику??
Она не ответила, поцеловала меня и спросила.
— Ты споешь для меня?
— Спою. Все, что пожелаешь, — что она хотела сказать???
— Тогда давай есть? — и начала громыхать посудой, — Я не успела ничего такого сотворить, но уверена, что от жареной картошки и котлет ты не откажешься.
Ладно. Я запомнил, Пака. Вернусь к допросу позже, когда ты успокоишься. Нет, не смогу!
— Кариньо, я точно знаю, что тебе плохо сейчас. Это из-за меня…из-за нас? — она замерла, потом обернулась ко мне и улыбнулась.
— Мне из-за тебя очень хорошо, Стива. Я, честно, сказала бы тебе спасибо большое, но ты совсем загордишься, вырастет корона, упрется в потолок, и ты шею сломаешь, — вот это поворот…
— Сама виновата. Откуда ты такая свалилась на мою голову? Я же нормальный был, а из-за тебя… Кошка, предупреждаю, еще одно слово с твоей стороны и ужин свой ты съешь только на завтрак, — а может, ну его, ужин этот?