Палач Иллюзии. Книга 1
Шрифт:
Постоянно пытаюсь руководить и направлять его действия в точное русло, а Фархаду не хватает терпежу довершить ублажать меня, и только потом уже на себе зацикливаться.
Но если трогать по инструкции Фархад способен, то «лизнуть» от него – вообще не дождешься. Было всего два раза между нами, и то… В первый раз, когда решился, Фархад был накуренный и в стельку пьяный, тогда же и поблагодарил мой детородный орган за Тимура в первый и единственный раз, а во второй – чтобы прощение заслужить, но там деваться ему некуда было.
Дикий, необузданный нрав и полное отсутствие толерантности в постели – в этом и заключается весь Фархад, как таковой. Очень сложно заставить его вести себя терпимее, и конечный результат зависит лишь от его личного желания. Позволит Фархад, чтобы его выдрессировали, захочет выполнять команды – будет мне счастье. А если рогом упрется, то все.
Но Фархад принципиально негнущийся. В том-то и проблема. Одна мысль, что женщина способна помыкать им, вызывает бурный шквал агрессии вплоть до вскакивания с места для последующей атаки. Фархад не считает меня равноправной ему только потому, что я женщина, а он мужчина. Он выше меня не только по росту.
Особую роль сыграл изначально неучтенный мною факт, что я женщина и нахожусь в чужой стране, в арабской стране, на птичьих правах и на полном содержании мужа с восточными корнями и мусульманской верой.
Я отрезанный ломоть.
У меня никого нет, кроме Фархада, и не только в Дубае, но и в России тоже. А он по принципу разделения, расположился от меня по другую сторону баррикад. Без него я не проживу и дня, если выгонит на улицу – Фархад четко знает и когда-нибудь начнет этим апеллировать, ущемляя мои права и подавляя волю.
Он уже сейчас вправе позволять себе больше, а мне меньше, и круг моих дозволений постепенно будет урезаться и сужаться, а его круг, в геометрической прогрессии, соответственно, будет расти и расширяться.
Фархад комфортно чувствует себя в новой среде, он знает арабский язык, исповедует чуждую мне религию. Его круг общения находится здесь, в отличие от меня-иноверки и моего круга, который за пределами страны, где живу и воспитываю детей, на которых имею условные права.
Не исключено, что когда-нибудь Фархад поддастся соблазну и обзаведется еще женой. Что будет тогда? Либо он разведется со мной, депортирует из страны и разлучит с детьми, либо я заткну за пояс собственную гордость, приму его желания – как закон, жену вторую приму и буду жить лишь тем, чтобы угождать ему во всем и потакать любым его прихотям.
Есть ли у меня гарантии, что местные друзья Фархада не подначат его взять несколько жен сразу, чтобы соответствовал их сплоченной братии многоженцев?
О пресловутом и неприемлемом для меня, но традиционном для арабского общества половом неравенстве, которое для Фархада является обязательным к соблюдению, и о том, что между нами уже образовалась пропасть с ориентиром на дальнейшее разрушение почвы нашей любви друг к другу, не раз предупреждала психолог.
Она убеждала меня не тратить время и предлагала оставить попытки перевоспитать Фархада сразу, бросить их на начальном этапе. По ее опыту, такие браки, как наш, долго не существуют и заканчиваются порой очень плачевно для женщины.
Прислушалась я к советам психолога, ведь ее слова показались логичными, несмотря на некоторые погрешности, которые она не учла.
Например, Фархад отличается от среднестатистического араба со стандартным набором плюсов и минусов. Поскольку психолог не знает деталей моего знакомства с Фархадом, то мне уходить от Фархада, заранее обезопасив себя от того, что может и не произойти вовсе – глупо.
Да и неосуществимо это. Куда я пойду? Как я без него?
Обаятельная улыбка Фархада, как глутамат натрия – вызывает мгновенное привыкание.
Кстати…
Надо остановиться где-то, чтобы затариться вредными продуктами на вечер, которые Фархад мне есть не разрешает. Таня везет с собой алкоголь, а с меня, как водится, закуска.
Возможно, мы с ней вместе определимся, что купить, и сходим в магазин, когда все уедут… Так будет лучше. Все ж и так меня заждались, времени на магазины нет.
Таня одно спрашивала меня, как скоро за ними приеду.
Им на улице скучно и жарко, видите ли, стоять, а в здании аэропорта холодно. Торопила меня, строчила сообщения с частой периодичностью.
Не люблю, когда она так делает.
Понимает же, что я за рулем и не могу отвечать на ходу.
В такие моменты я начинаю жалеть, что позвала Таню в гости. И с Фархадом поссорилась, и она выводит из себя, – не успела с самолета выйти, а я уже видеть ее не хочу.
Наши ссоры с Фархадом, если не брать в расчет интимную сферу, по большей части происходят из-за Тани, которую Фархад обоснованно ненавидит, а мне высказывает, что наладив связь с ней, я растеряла остатки гордости.
В чем-то Фархад прав. Но ведь Таня поддерживает меня и поддерживала всегда. Да, она порой говорит такое, от чего потом долго не могу прийти в себя. Но ведь она не отказалась от дружбы со мной, когда отказались остальные девчонки из нашей компании. Она не бросала меня в беде, а выручала.
И сейчас, хоть и бдит, и нудит, но зато Таня спокойна за меня. Она знает, что я в надежных руках.
Фархад и слышать не хочет о моих гипотезах, но я чувствую, что Таня сожалеет о своем поступке, из-за которого мы утратили связь на долгое время, и хочет загладить вину. И я бы загладила вину, которую чувствую по отношению к Тане и ее мальчикам. Мне жаль её и деток её, которые остались без отца.
В подробностях не знаю, что произошло между главенством "Иллюзии" и Таниным мужем. Но факт остаётся фактом, что от Таниного мужа избавились. Знаю только, что сделал это не Фархад, а Амирхан. Тот в принципе совершал всё спонтанно всегда, не предупреждая никого. Как закинется наркотой, мог и невиновного покалечить спокойно.
Таня потому и сносит Фархада, ведь я рассказала ей, что мой муж не причастен к убийству её мужа. Не его руками это делалось, хоть он и не пытался переубедить Амирхана.
А вот насчёт Вадика, Таниного жениха и моего друга, Фархад упорно отмалчивается. Наверное, потому что Вадик знал больше, и за это за ним пришёл Фархад лично. Я не считаю, что это повод, но…
Хватит думать об этом.
Содеянного не вернуть.
Всё закончилось. "Иллюзии" больше нет.
Смахнув с ресниц мокрую печаль, которая мешала мне вести машину еще с той поры, как отъехала от дома, я сделала радио еще громче, чтобы отвлечься от тоскливых мыслей.