Палач времен
Шрифт:
– Обыщите все отсеки на всякий случай. И смените код входа метро.
Тео подтянулся, кивнул.
Гигант еще раз глянул на Ивора и вышел.
– Мне приказано доставить вас домой, – продолжал командир группы, – но вы и сами доберетесь. Только придется сдать оружие.
Мириам сдвинула брови.
– Тео, не напрягай голосовые связки. Спасибо тебе, конечно, за помощь, и все такое прочее, но «универсал» я не отдам. Он мне может пригодиться в любой момент. Ты же видишь, что происходит. За Ждановым чуть ли не охота началась.
– Отец будет недоволен.
– С папенькой я как-нибудь договорюсь.
Тео перевел задумчивый взгляд с лица Мириам на Ивора и обратно, почесал кончик носа и кивнул.
– Что ж, тебе видней, я умываю руки. Но помните: вас здесь не было.
– Спасибо, ротмистр! – Мириам хлопнула ладонью в перчатке по его подставленной ладони, махнула рукой Ивору. – Поехали, Жданов, – и первой направилась к выходу из холла.
Мужчины посмотрели ей вслед.
– Очень решительная молодая особа, – осклабился рыжий Дима. – С ней не соскучишься.
– Ангел с «универсалом», – добавил Тео аль-Валид с непонятными интонациями, покосившись на Ивора. – Вы давно с ней знакомы?
– Четыре дня, – честно признался Ивор.
– Тогда у вас все еще впереди.
Ивор непонимающе посмотрел на безопасника и поспешил на зов Мириам, так и не уяснив, что имел в виду Тео.
Через несколько минут они были на Земле.
Происшествие на венерианской базе службы безопасности не остудило намерения Мириам добиться своего. Она лишь с большим упорством стала готовиться к прорыву в Ствол и подключила к решению этой задачи всех своих знакомых в тревожных службах, кому доверяла так же безоговорочно, как и отцу. Она же настояла и на том, чтобы Ивор поговорил со своей мамой о визите посланницы Игрока (не говоря ей о сражении на Венере, чтобы не волновать лишний раз) и полюбопытствовал, как бы невзначай, чем он мог заинтересовать самого Игрока.
Разговор с мамой Ясеной получился действительно интересный, хотя убедить сына в его экстраспособностях, якобы просчитанных еще до рождения медиками родильного дома, ей не удалось.
– Почему-то я вовсе не чувствую себя исключительной личностью, – сказал Ивор, когда они уже заканчивали часовую беседу.
– Это меня радует, – сказала Мириам, почти не принимавшая участия в разговоре: она пришла уже в конце, когда Ивор выяснил практически все подробности своего рождения и воспитания. – Ваш сын – просто чудо, но слишком открыт и непосредственен. Я бы хотела немного позаниматься его воспитанием.
Ясена с некоторым сомнением посмотрела на Мириам, державшуюся подчеркнуто строго и серьезно.
– Что ж, возьмись, девочка. Надеюсь, это поможет ему оценить мир с другой стороны.
– И все же ты не объяснила мне, что за программа вложена в меня, – упрямо заявил Ивор. – Чего мне бояться или чему радоваться.
– Не программа, – мягко возразила Ясена, – а возможности. И тебе надо очень постараться, чтобы их реализовать.
– Но я их не вижу! Не чувствую!
– Их надо разбудить.
– Как?!
– В принципе это могут сделать специалисты Центра нетрадиционной медицины у нас в России или в Мексике, там у меня есть друзья. Но мы с отцом считаем, что твой пси-резерв должен проснуться в естественных условиях, без технологической помощи.
– Почему же он до сих пор не проснулся?
– Ты не готов, сынок, – мягко проговорила Ясена. – Большие возможности – это прежде всего большая ответственность, твердая воля, способность предвидения каждого действия, великая доброта, наконец.
– Что же, по-твоему, я злой? – нахмурился Ивор.
– Ты добрый, обладаешь хорошей интуицией и даже бываешь тверд в намерениях, хотя отец называет это твое качество упрямством, но ответственности тебе еще не хватает. А природа не ошибается. Если она не дает прямого выхода к высотам знания и деяния, значит, так надо. Потерпи немного.
– Мы потерпим, – пообещала Мириам. – Я беру над ним шефство, если не возражаете. Он обязательно вырастет над собой и станет великим человеком.
– Не сомневаюсь, – проговорила Ясена, пряча сомнения на дне глаз. – Только не забывайте: чтобы добиться успеха в этом мире, одного стремления к цели недостаточно, нужны еще хорошие манеры.
Ивор с любопытством посмотрел на мать, повторившую известное высказывание Вольтера, но в слегка подправленном виде [12] . Она не была уверена в правильности подхода сына к проблеме и сомневалась в его выборе. Но она была матерью и имела право на сомнения.
Он перевел взгляд на Мириам. По ее виду нельзя было судить, поняла ли она намек мамы, однако Ивор почему-то был уверен, что поняла. В уме Мириам отказать было невозможно, как, впрочем, в красоте и решительности.
12
Чтобы добиться успеха в этом мире, одной глупости недостаточно, к ней нужны еще хорошие манеры.
Они попрощались с Ясеной, выслушали ее напутствие тщательней продумывать каждый свой шаг, и Мириам в кабине такси пожаловалась спутнику:
– Я ей не понравилась. Как ты думаешь, почему? Наговорила лишнего?
– Во-первых, ты ей понравилась, – запротестовал Ивор. – Иначе она никогда бы не доверила тебе взять шефство надо мной. – Он улыбнулся. – Вообще ты меня иногда поражаешь. То ты совсем девчонка, то мастер воинских искусств, то серьезная дама-воспитательница.
– Спасибо, – фыркнула Мириам. – Серьезность – не всегда положительное качество. Как бы сказал мой папаня: серьезность – последнее прибежище заурядности. Чем ты еще меня утешишь?
– Во-вторых, мама беспокоится за меня и не хочет, чтобы я рисковал жизнью, что вполне естественно.
– Может быть. Моя мама тоже такая, хотя всегда мне все разрешала. Слушай, давай я тебя с ней познакомлю? Она сейчас на Марсе, в Зурбагане, строит какой-то завод.
– Нам же надо идти к Полуянову. Разве что потом, после встречи, если получится.
– Я совсем забыла о приглашении комиссара, – поморщилась Мириам, оглядываясь на пинасс, мчавшийся за их такси в некотором отдалении. – Летим ко мне домой, переоденемся в уники понадежней и пойдем к комиссару. Надеюсь, он расскажет правду о твоем отце и отдаст дриммер.