Палач
Шрифт:
Из листьев лопуха высунулась крохотная фигурка, похожая на иссушенный в пустыне кусок брошенной деревяшки. Покрутив мордой по сторонам, уставилась глазками-бусинками на идущего мимо человека и буркнула:
– Привет…
Девушка беззаботно кивнула в ответ, потом сделала еще несколько шагов, прежде чем остановилась. Удивленно обернулась и переспросила:
– Ты что, заблудился? Твои братья обычно не гуляют теперь по улицам. Это небезопасно.
– Я знаю. Потрошитель с радостью обменяет мою голову на золото.
– Тогда зачем здесь сидишь, не идешь домой?
Тварь
– Потому что хочу жить, а не подохнуть от чужой пули… Хочу предложить твоим друзьям сделку. Я помогу вам, а вы не станете гонять меня по крышам и подворотням. Я тоже хочу пожить спокойно, не дергаясь от любого шороха. И живу я здесь, в Городе, куда как дольше, чем Потрошитель. И не думаю, что из нас двоих именно мне следует убраться куда подальше…
– Сделку?
– Сделку. Я знаю, кто и как хочет вас убить. Вы же не всех врагов переловили. Вот я и предлагаю обменять их головы на свою свободу. И право на спокойную жизнь в будущем.
Гжелика забросила мешок за плечо и предложила:
– Пошли тогда со мной. Со мной не тронут. Расскажешь, что знаешь. Договоришься о своей свободе.
Гость ехидно засмеялся, подозрительно косясь по сторонам:
– Твои друзья понимают лишь одну свободу – ошейник на горло и клетку, чтобы не путался под ногами. Нет, я с ними разговаривать не буду. Я их боюсь… Я буду разговаривать только с тобой. А твое начальство просто даст мне слово. Когда вы разберетесь с убийцами, тогда и обсудим, какую именно бумагу я получу. Ну, или еще какой-нибудь знак, благодаря которому я перестану рисковать поймать пулю.
– Тебе так хочется жить в Городе? – удивилась девушка.
Тварь зло сплюнула в лопухи:
– Я тоже хочу сидеть за столиком кафе и есть мороженое! Сидеть на парапете набережной и ловить рыбу! И гулять по улицам!.. Не тебе одной нравится этот мир. Поэтому спроси у Потрошителя и головастика, а я завтра утром буду ждать здесь же. Буду ждать тебя одну, как договорились. И чтобы без всяких штучек-дрючек. Все врут, все хотят обжулить. Поэтому общаться я буду лишь с тобой… Сама понимаешь, я могу просто уйти и подождать, когда твоим друзьям свернут шею. И тогда буду договариваться с теми, кто придет на их место. Я могу подождать. А вот сможет ли подождать Потрошитель?..
– Нам обязательно следовать его плану? Может, проще в переулке их по одному отловить и все? Без хитростей…
Самый молодой член шайки нервно теребил в руках кружку с сивухой. Худой, с желтушными глазами, он постоянно двигался, куда-то спешил и торопился, вполне оправдывая давно заработанное прозвище – Шило.
Глава ватаги лишь презрительно скривил губы: что еще ждать от бездаря, в лучшие времена промышлявшего всего лишь ограблением пьянчужек по закоулкам. Но действительно серьезных парней порвали на куски, и приходилось сгребать из ночлежек любого душегуба, способного по приказу ткнуть ножом другого человека.
– Заказчик для нас постарался. Продумал все детали, подготовил место и назначил время. И я говорю, что мы сделаем все, как сказано. Потому что дичь у нас необычная. Таких шустриков на улице не подловишь, скорее сам с развороченным брюхом завалишься.
– Просто непривычно все это. Подвалы эти, темнота… Можно запросто головы лишиться, Трапун. Я бы лучше в кабаке со спины подошел и…
– Дурак ты, Шило. Палач, даже когда выпивает, обязательно по сторонам поглядывает. И в кабаках если гуляет, то садиться так, чтобы сзади никто вцепиться не смог… Поэтому хватит языком молоть без дела, лучше слушайте сюда. А то потом начнете букли пучить и по углам шептаться, что на гнилое дело подписал.
Четверо битых жизнью типов придвинулись поближе к предводителю.
– Когда наших знакомых на пустошах покрошили, много добра осталось. Правда, чего полезного там найти почти не удалось. Так, оружие по мелочи и барахлишко. Но заказчик сумел наложить лапу на заначку Конструктора, слышали о таком?.. То-то же. У мужика после побега еще гора добра осталась. Вот это бесхозное имущество и прибрали к рукам. Но, чтобы разные хитрые штучки продать, нанимателю надо нескольким слишком прытким погонникам насовсем закрыть глаза. Поэтому нам и платят за эту работу. И за то, чтобы потом молчали и не болтали без дела.
– Это какой идиот начнет хвастать, что палача укокошил? За такое в Городе могут и в деревянный макинтош обрядить.
– Не пугай! – рассердился Трапун. – Этот бритый идиот – простой человек, как ты или я. Да, стреляет неплохо, но от пули не заговорен. И желающих ему шкуру попортить – более чем достаточно. Поэтому мы все сделаем аккуратно, а потом пустим слух, что это счеты с ним свел Сиваш. Пусть бегают, разбираются.
– Да ладно, я всего лишь спросил… То есть заказчику мы дорожку расчистим, он с кем нужно расторгуется, и никто не станет ловить за руку и в кутузку тащить. А нам-то резон какой головой рисковать?
– Вот наш резон. – Вожак достал из-за пазухи тряпицу, развернул и продемонстрировал тускло блеснувшие золотые монеты. Потом спрятал аванс и с усмешкой закончил обсуждение будущей охоты: – Хватит месяц гулять. И это лишь задаток. А как принесем головы, так еще в сто раз больше получим. Как, сечете? Нашему нанимателю на эти крошки плевать. У него на руках товар с другой стороны, за который могут заплатить куда как больше. Поэтому золото нам, а разные хитрые бумаги и барахло Конструктора – ему. И ради таких барышей я готов прибить не просто несколько погонников, а хоть весь Город целиком и полностью…
Подняв бокал, Трапун еще раз осмотрел воинство и вздохнул про себя: что за шваль, с кем приходится работать? Но нет гербовой, рисуй на простой…
– Ладно, не тряситесь. Если сделаем все, как сказано, то наши клиенты даже пикнуть не успеют, всех положим сразу, без вариантов. Больше разговоров… Ну, за удачу!
– Интересно получается – мы врем, а бумагу ему вынь и положь! Может, с ним еще телохранителем потом ходить, чтобы кто из горожан по башке не настучал?