Паладин из прошлого тысячелетия
Шрифт:
— Эм-м-м, — тяну в ответ. — Домой?
— Ну да, мы с отцом ждём тебя, ничего никому не сказал и даже не торопишься, обед будет скоро готов, тебя ждать?
— Хорошо, — кладу трубку.
— Мама? — катаю слово на языке. — Звучит не особо понятно, но посмотрим, что там на деле.
Машина с немногословным Михаилом, как представила его Софья, встречает прохладой и приятной музыкой, что-то из классики.
— Антон Валерьевич, какие будут распоряжения? — спрашивает парень.
— Сейчас, — набираю номер Софьи. — Привет,
Через полминуты прилетает сообщение с нужным адресом. Диктую его Михаилу, который удивлён коротким разговором. Машина тут попроще, без перегородки, что создавала приватность, но от этого значительно светлее и шире.
По дороге вспоминаю всё древо Митрофановых. Звонок не стал большой неожиданностью, но я думал, что успею осмотреться и прийти в себя. Ладно надзор, они бесцеремонные, огромная система, надо прибыть после поезда, значит прибудем. А вот с родителями сложнее.
По дороге заезжаем в магазин, где я беру охапку цветов.
Змейка асфальта петляет меж зданий, пока мы не выезжаем на широкий тракт.
Домик родителей находится почти на окраине, высотки выпускают нас из плена и мы будто-бы попадаем в другой мир. Небольшие поместья с разбитыми возле них участками, редкие и аккуратные, как игрушечные.
Поместье Митрофановых показывается вдали уже через двадцать минут езды, ещё через десять оно встаёт во весь рост, сверкая большими окнами. К дому ведёт комфортная дорога, по краям которой гнездятся стройные туи. По окончанию пути они расступаются, будто раскрытые ладони и берут в кольцо придомовую территорию с фонтаном посередине круга, который мы огибаем, оказываясь напротив входа.
Из дома выходит суховатый мужчина во фраке с белым жабо, меня аж передёрнуло от такого архаизма. Повеяло теми самыми аристократами, которых так ненавидел. Сейчас они другие, не так сильно выделяются, но всё равно для меня, минувшего четыре сотни лет в один миг, они всё такие же.
— Вас ожидают, — кивнул он мне.
Смотрю на возвышающееся здание в четыре этажа и выдохнув вхожу внутрь.
Приятный холл с пианино и большой хрустальной люстрой, в пол можно смотреть перед выходом, такой он чистый, до зеркального блеска. Следующий за мной чопорный мужчина забирает пиджак, указывая на столовую, дверь в которую открыта.
Захожу в огромное помещение, где за столом сидят четверо, Марго, старик, видимо Павел Матвеевич, Валерий и Анна.
Мать этого тела поднимается и подходит, порывисто обнимает меня. Вручаю ей цветы, заработав одобрительный взгляд мужчин.
— Какие красивые, не думала, что ты помнишь, что мне нравятся лилии, — она зарывается в цветы лицом, но ненадолго, после чего они уходят дворецкому. — Феликс, поставь в вазу, в моей комнате.
Мы вместе с матерью идём к столу.
Отец кивает и протягивает руку, жму крепкую ладонь, смотря в серые льдистые глаза.
Анна
— Я так соскучилась, ты бы знал, — она ещё раз меня обнимает, немного подержав на вытянутых руках, осматривает и садится на место.
Валерий под стать супруге, выше, но не пахнет атлетизмом, волосы светлые, ближе к белому, лицо мягкое и спокойное, глаза серые.
А вот Павел Матвеевич наоборот, коренастый, невысокий с широкими плечами и кустистыми бровями. Глаза как и у сына, серые, широкий лоб и зачёсанные назад белые волосы. На лице борода, густая и чуть вьющаяся, как и волосы на голове — белая.
На вид ему не дашь и шестидесяти, но я знаю, что в этом году деду исполнилось семьдесят пять.
Прохожу до его места и протягиваю руку. Его брови удивлённо поднимаются, он жмёт ладонь с запозданием. Сажусь слева от него, родители сидят справа, прямо напротив. Марго машет мне ладошкой, улыбаясь, она присела поближе к матери.
— Пахнет чудесно, — легонько хлопаю в ладоши, осматривая поздний обед, ибо время уже за полдень.
На тарелке томлёная говядина и тушёные овощи, аппетит тут же начинает поднимать голову.
— Как добрался? — спрашивает мама, да, пожалуй, буду называть её так.
— Отлично, — кивнул я. — Почти всё время спал.
— Поезд, это ужасное место, — кивает она.
— Да нет, вполне себе удобный вид транспорта, — не соглашаюсь. — Могло быть хуже.
— Слишком старая традиция, — замечает отец. — А потом ещё и вытянули вас на практику, сразу же. Забыли, что в число студентов входят и аристократы, обращаются как с простолюдинами.
Опа, а вот это звоночек. Папанька у нас старой закалки видимо, не хватало ещё, чтобы он попросил выпороть надзорщиков на конюшне.
— Было весело, — отмахиваюсь я.
Дед внимательно меня изучает, всё больше хмурясь, на его лице будто бы туча собирается. Вот вот грянет гром и хлынет ливень, надеюсь, он не станет плакать.
— Как там Маша? — наконец-то спрашивает он, начиная с нейтральной темы.
— Хорошо, — киваю я.
— Вы потрудились, — замечает патриарх семейства. — Слышал, что сделали ремонт в её сибирской усадьбе, сад привели в порядок.
— Потрудились рабочие, я лишь смотрел, — скромно подмечаю я.
— Много потратил? Наследство не резиновое, думается мне, деньги нужны? — плавно переходит к теме дед.
— Совсем немного, — на ходу сочиняю я. — Нет, денег хватает. Наследство, это интересная вещь, я попробовал провести ритуал, без всякой задней мысли, а получилось лучше чем ожидал.
Отец и дед переглядываются.
— Не удивительно, ячейка, что тебе открылась, принадлежит не простому человеку, — кивает он. — Это наш предок.
Мясо встаёт в горле, я начинаю кашлять, быстро запиваю еду водой.