Палеонтолог
Шрифт:
— Айрис говорит, что сейчас поедет в Хейвенпорт искать Лютера, — снова тихо всхлипнула Оливия. — Это большой город, а Лютер совсем один. Ему всего семь, и любой может п-п-причинить ему боль или…
— С ним все будет хорошо, — твердо сказал я. — Лютер умный парень, Лив, он не пропадет. Скажи Айрис, чтобы она оставалась там с тобой. Тебе сейчас не следует быть одной. Я найду Лютера и приведу его домой.
— Как? — растерянно спросила она.
— Я думаю, он может быть в музее, — сообщил я. — Однажды Лютер говорил мне, что хочет доехать до музея на автобусе.
— О Боже! — воскликнула Оливия.
— Я сейчас поеду туда, — объявил я. — Мне потребуется около получаса, чтобы добраться до музея, но я позвоню тебе, как только найду Лютера.
— Спасибо тебе, Бен.
— Не за что, милая. Я найду его. Обещаю.
Я закончил разговор и побежал к двери, рывком распахнул ее и поспешил по коридору к лифту. Наспех нажал кнопку, благодарный за то, что двери открылись почти сразу. В фойе, я протолкнулся мимо ожидающих лифт людей и побежал к выходу.
— Бен!
Я замер и резко повернулся к зоне отдыха в фойе. Лютер стоял у одного из кресел с высокой спинкой, и мое сердце резко остановилось, а затем вернулось к жизни, и я с хрипом выдохнул от облегчения. Сломя голову я бросился к Лютеру и крепко его обнял.
— Боже мой, Лютер! — Мой голос хрипел, и пришлось сесть в кресло, прежде чем ноги подкосились. — Ты в порядке, приятель?
— Что с тобой? — Лютер уставился на меня. — У тебя сейчас такое белое лицо.
— Что ты здесь делаешь? — Быстро спросил я, но тут же покачал головой. — Подожди… просто подожди.
Я достал телефон и позвонил Оливии. Она ответила на середине первого гудка.
— Бен?
— Он у меня, Лив. Лютер в безопасности. Он здесь, со мной, в отеле.
Она снова разразилась рыданиями, громкими, надрывными, которые хорошо были слышны через мой телефон. Лютер поморщился, и на его лице отразилась вина, когда я сказал:
— Все в порядке, милая. Я отвезу его домой. Скоро увидимся.
— Хорошо. — Оливия едва могла говорить. — Хорошо. Бен, я… благодарю тебя. Большое тебе спасибо.
— Мы скоро будем дома, — повторил я и положил трубку.
Лютер бросил на меня еще один виноватый взгляд.
— Мама сильно разозлилась, да?
— Нет, она встревожена и расстроена, — пояснил я. — Ты сильно напугал ее, Лютер.
— Я не хотел, — вздохнул он. — Просто знал, что она не позволит мне приехать сюда.
Я глубоко вздохнул.
— Лютер, есть причина, по которой она отказала тебе в поездке в музей на автобусе. Ты недостаточно взрослый, чтобы передвигаться самостоятельно. Ты мог пострадать или…
— Я не собирался в музей, — ошарашил меня Лютер. — Я поехал повидаться с тобой. Я вспомнил, ты говорил, что живешь в этом отеле, поэтому и отправился сюда на автобусе.
Я в шоке уставился на него.
— Со мной?
— Ты так и не попрощался, — расстроенно шмыгнул носом Лютер. Его губы опустились, а на ресницах показались слезы. — Я сделал что-то не так, Бен? Я думал, мы друзья, но потом ты ухал, не попрощавшись, и мама сказала, что я не должен тебе звонить. Ты ненавидишь меня сейчас, как мой отец?
Меня затошнило от нестерпимого стыда, и я притянул Лютера к себе и крепко обнял.
— Нет, приятель. Я не испытываю к тебе ненависти.
Он обнял меня в ответ, прежде чем откинуться назад. Я вытер слезы с его щек, когда он спросил:
— Тогда почему ты ушел?
— Я испугался, — честно признался я Лютеру. — Я поговорил с одним моим знакомым, и он напугал меня, поэтому я сбежал. С Уиллоудейлом у меня связаны очень плохие воспоминания.
— Потому что твои мама и папа не были добры к тебе? — Спросил Лютер. — Мама сказала, что твое детство было не таким хорошим, как мое, и что тебе было тяжело жить в Уиллоудейле.
— Это так, — согласился я. — Но я не должен был уходить, не попрощавшись с тобой. Прости, Лютер.
— Я решил, что больше тебе не нравлюсь, — с грустью сказал Лютер.
— Это неправда. — Я поцеловал его в лоб. — Я люблю тебя, малыш. Я люблю тебя и твою маму.
Лютер лучезарно улыбнулся мне.
— Я тоже люблю тебя, Бен.
— Прости, что я так исчез. Я был напуган, но мне следовало нормально с тобой попрощаться и не прекращать наше общение. Ты можешь простить меня?
— Да, — торжественно заявил Лютер. — Иногда, когда нам страшно, мы совершаем глупости?
Я рассмеялся и вытер слезы со щек.
— Верно. Но я обещаю быть умнее в будущем.
— Хорошо, — просто сказал Лютер.
Я встал и взял его за руку.
— Давай, приятель. Пойдем домой.
Оливия
Мы с Айрис нервно вышагивали по крыльцу, когда подъехала машина Бена, и он припарковался на подъездной дорожке. Лютер выскочил из машины и побежал вверх по лестнице.
— Мама!
— Лютер! — Я схватила его, не обращая внимания на громкое «уф», и покрыла его лицо поцелуями, прежде чем крепко обнять. — О Боже, Лютер. Ты меня так напугал!
Я громко разрыдалась, несмотря на обещание самой себе, что не буду, и Лютер с тревогой уставился на меня.
— Прости, мам. Не плачь, ладно? Пожалуйста, не плачь.
Я зарыдала сильнее, и Лютер беспомощно сказал:
— Бен? Помоги!
Идеальные, знакомые руки Бена накрыли мою талию, и я прильнула к нему, уткнувшись лицом в грудь и рыдая так сильно, что все мое тело затряслось.
— Мама? — Голос Лютера звучал испуганно, и я хотела успокоить его, но не могла перестать плакать.