Палимпсест
Шрифт:
Спустя миг до него донеслось шокированное и одновременно бесцеремонное хихиканье.
— Это часто бывает, когда твою броню протыкают насквозь, — добавил он.
Когда к ней вернулся дар речи, она снова покачала головой.
— Я с вами искренна, агент-схолиаст… Пирс? Пирсинг? О, простите! — Она попыталась взять себя в руки и не показать, что чем-то задета, хотя вспышка изумления была очевидной. — Простите, если я… не хотелось бы мне как-то вас огорчать, но вы должны знать, что, пусть даже вы знаете меня, я никогда не встречала вас, ясно?
— Я и сам уже это понял. — Кардиостимулятор пульсировал на его груди, прогоняя
— Но, разумеется, — она поднялась, — это не то, чего я ожидала.
— Как и я.
Он горько усмехнулся.
— Так всегда и получается, разве нет?
Она задержалась на пороге.
— Я не говорю нет, о нет, никогда, агент-схолиаст. Но не сейчас, разумеется. Может, когда-нибудь… думаю, если мы еще встретимся, у нас будет время этим заняться. История может и подождать. Ах да, и, конечно, я вам так благодарна, что вы меня спасли в некоторых временах! Одна успешная попытка из трех — совсем неплохой результат, особенно для практиканта.
ЭЛИТА
Краткая альтернативная история Солнечной системы, часть 1
Это уже случилось:
Наша солнечная система в эмбриональном состоянии. Диск, состоящий из разреженного газа и увлекаемой к центру пыли, окружает и затмевает новорожденную звезду, тонюсенький узелок материи, вращение которой все убыстряется, жадно втягивает все большую и большую массу в гравитационный колодец, стенки которого становятся все круче и круче. Солнце уже разогрето до красного каления энергией, высвобожденной при гравитационном коллапсе, и наконец…
Зажигание! Давление и температура в ядре новорожденной звезды выросли так стремительно, что водородные ядра теперь плавают в вырожденном супе электронов, плотно прижатые друг к другу. Начинается сложная цепочка реакций, при которых генерируются гамма-излучение и нейтринные потоки, сердцевина звезды начинает разогреваться. Сперва дейтерий, затем обычный водород вступают в реакцию ядерного горения. Сполохи ядерного пламени прорываются сквозь внешние слои светила. Гамма — импульсу потребуется миллион лет, чтобы проложить себе дорогу сквозь удушающе плотную подушку слоев вырожденного водорода, но нейтриный импульс уже победоносно выносит наружу отголоски первого плача новорожденной звезды.
Проходит миллион лет, Солнце становится ярче, а вращающееся газопылевое облако начинает понемногу расслаиваться. У самой точки росы, где могут расти ледяные кристаллики, формируется узелок мутноватого грязного льда, и, как прежде Солнце, он растет в размерах, притягивает к себе все больше и больше газа и пыли. Перепахивая облако, он вытряхивает из него пыль вовне. Тем временем в точке неустойчивого равновесия между притяжением звезды и новорожденного юпитерианского гравитационного колодца зарождаются и другие пылевые узелки.
Прошел миллиард лет с момента первой вспышки на Солнце, заполненная пыльным газом детская комната звезд почти вычищена, пыль собрана
Миновали еще три миллиарда лет. Солнечная система совершила целых шестнадцать оборотов вокруг ядра Галактики и находится сейчас на немыслимо огромном расстоянии от своей звездной колыбели. Марс уже высох, хотя спорадические извержения вулканов иногда укутывают его облаками. Венера еще нагрелась. Но на Земле творится что-то странное. Луна основательно отдалилась от своей спутницы, приливы стали смирными, а атмосфера обрела удивительный голубоватый оттенок, свидетельствующий о наличии смертельно ядовитого кислорода. Великий массив суши под названием Родина, господствовавший над южным океанским полушарием, под гнетом полярной шапки разломился на части, и в образовавшихся морях Панталасского и Панафриканского океанов начинается стремительное размножение многоклеточной жизни.
Прошло семьсот пятьдесят миллионов лет. Очертания земных континентов подсвечены в ночи, точно их венчает неоновая диадема, и в радиодиапазоне планета излучает в небеса знаки разумной жизни так же интенсивно, как могла бы сиять в видимом спектре звезда. Между слайдами 5 и 6 уложилось пять основных эпох, в каждой из которых на планете господствовали различные семейства позвоночных. Все запасы нефти и газа уже сформированы, различные семейства животных по крайней мере четырежды научились летать, а парциальное давление кислорода в атмосфере выросло с 4 почти до 16 процентов. Под самый занавес эпохи странное двуногое бесхвостое всеядное животное появилось на равнинах Африки, и вскоре его мозг перешел в режим разгона, вскормленный мощной смесью кислорода и легкодоступных сахаров. Мгновение ока в геологических масштабах — и вот животное уже обрело сознание.
А этого не должно будет случиться:
Земные континенты, где не сияет более свет разума, дрейфуют и рекомбинируют в странных новых сочетаниях. Двести пятьдесят миллионов лет прошло со времени Шестого Вымирания, и разбросанные там и сям континенты постепенно сбились в единый экваториальный сверхконтинент — Пангею Ультиму. Лишь в южном океане остался изолированный участок суши, бывший некогда Антарктидой и Австралией. Яркость Солнца растет, как и разнообразие земной флоры, океанические водоросли благоденствуют при концентрации кислорода около 25 процентов, а во внутренних областях континента бушуют лесные пожары, спусковым крючком которых служит усиленная инсоляция. Это будет эпоха, для которой станет характерным чрезвычайно быстрый рост растений, но лишь несколько животных форм жизни смогут выжить на суше — для них на состарившейся Земле наступают тяжелые времена, ведь даже увлажненная плоть будет загораться слишком легко. Светимость Солнца тем временем продолжает расти.