Пальмовое сердце
Шрифт:
«Чёрт возьми, что это за хрень…», – думал он в такие моменты.
Как оказалось, племя не терпит чужаков, и именно поэтому у них крайне плохие отношения с соседними деревнями, с туристами и людьми из города.
– Вождь Оном, скажи, что за еду Вы даёте, когда мне становится плохо?
– Ничего необычного. И я тебе уже говорил, чтобы ты называл меня просто вождём. Моё имя не надо говорить.
– Хорошо, с именем покончено. И всё же? Мне интересно ведь, чем меня кормят.
– Самое главное, что кормят, – вздохнул вождь.
– Я с Вами полностью согласен…это же какой-то плод?
– Да, он очень полезен и для моего племени это священный плод.
«Так, вот это уже интересно. Плод, за которым каждый раз вождь уходит лично, а когда приходит, то раздаёт всем понемногу. Хотя, я ни разу не видел, чтобы кому-то здесь было плохо, как мне».
– А покажешь, где растёт?
– Нет.
– Почему же нет-то? Я просто хочу увидеть, что это и на чём растёт.
– Запрещено. Священный плод никто не должен видеть, кроме меня, – крайне резко ответил вождь и закрыл эту тему.
«В этот раз я хотя бы что-то узнал».
Вождь всегда следил за своим племенем, когда был в нём, но каждые два дня он уходил на охоту с мужчинами, на которую Уильяма не брали. Не потому, что он чужой, а в силу его лёгкой инвалидности. Хромой человек на охоте вряд ли кому-то нужен, к тому же, который вечно опирается на палку и в случае чего даже копьё не сможет взять и при этом не упасть. Стоит сказать, что хромоногий Уильям совсем не переживал и не расстраивался по этому поводу, ведь в эти моменты он активно общался с дочерью вождя, которая была весьма хороша собой. Ей было около восемнадцати или девятнадцати лет, так что в случае чего, у парня проблем с законом бы не возникло. Но здесь закон не был так важен, как вождь, который понятия не имел об их общении, так как при нём они даже близко не находились.
– Аиша, ты не переживаешь по поводу отца?
– О том, что он узнает о нас?
– Да.
– Нет, я надеюсь, что когда ты полностью залечишь свои раны, тогда отец отпустит меня с тобой, и мы уедем к тебе на родину.
– Я тоже на это надеюсь, – кивнул он, обнимая её за талию.
«Ага, конечно, поехать с ней в Бруклин было бы полнейшим провалом всей моей жизни…»
После ещё двух недель уговоров вождя о том, чтобы тот показал ему плод, случилось то, чего Уильям совсем не ожидал.
– Ты уходишь, – резко заявил вождь.
– Но…почему? Почему сейчас?
– Я так захотел. Мне не нравится то, что ты постоянно ищешь святыню нашего племени. Ты не часть племени, ты не имеешь к ней никакого отношения. Ты никто. Я тебя спас от смерти, хотя не должен был этого делать. Сейчас я даю тебе свободу и отправляю тебя в путь. Сегодня я дам тебе в последний раз священный плод, но после этого ты больше никогда не увидишь его и не почувствуешь его вкус во рту.
– Но в таком случае я ведь умру через…
– Семь дней…
– Вождь…
– Я принял решение, ты уходишь. Ещё одно слово и последний плод не получишь, и тогда жить тебе останется три дня.
«Ублюдок, решил убить меня, но не своими руками…мы ещё посмотрим, кто из нас выживет в этой игре…»
Этим вечером Уильям вкусил плод в последний раз в этом племени, после чего лёг спать, ведь утром он должен был отправляться в путь. Как сказал вождь, ему следует в последний раз увидеться с семьёй и со всеми попрощаться, ведь самое главное в этой жизни – семья.
«Как же, семья…ну, как говорят копы: «Всё, что Вы скажете, может быть использовано против Вас в суде», уж я-то использую каждое твоё слово, вождь».
Утро оказалось довольно жарким, поэтому Уильям хотел добраться до ближайшего населённого пункта как можно скорее. Проблема заключалась как раз в том, что быстрее он и не мог, поскольку сильно хромал. В общем-то, в одежде племени, в которой он ходил вот уже почти три месяца, было не так жарко, как было бы в вещах «цивилизации». Так сказать, костюм из коллекции «Солома от Онома».
– Я желаю тебе добраться живым до своей семьи и прожить с ними ещё немного времени.
– Спасибо, – уныло произнёс Уильям. – А что если на меня нападут дикие звери?
– Ничего страшного, значит, такова твоя судьба, – сказал он, пытаясь сделать ободряющую интонацию, и при этом хлопнул его по плечу.
Перед уходом Уильям ещё раз взглянул на Аишу, которая с трудом сдерживала слёзы, но по ней было видно, что девушка буквально мечется между двумя сторонами. С одной стороны отец и племя, а с другой стороны парень и жизнь в цивилизации. Но всё-таки, боязнь отца и чего-то нового сыграли решающую роль, девушка осталась стоять на месте.
«Да уж…Такого исхода я не ожидал, когда меня спасали».
И вот, одинокий, хромающий парень шёл по саванне, в указанном вождём направлении, чтобы выйти к последнему населённому пункту, где он был. К его глубочайшему сожалению, топать пришлось до самого вечера, причём в относительно быстром, для хромого, темпе. По пути ему не встретился ни один зверь, кроме сурикатов, тушканчиков, газелей. Что было весьма удивительно, но от этого не менее приятно для Уильяма. Конечно, при желании и эти звери могли бы причинить вред парню, но всё же, до деревушки он добрался цел и невредим.
– Где я могу найти охрану? – спросил он у первого же человека, которого встретил.
Сначала человек обомлел, когда увидел «модную» одежду Уильяма, но когда пораскинул мозгами, видимо, понял, что язык английский и не совсем соответствует аборигенам. Как оказалось, его и тут не понимают.
«Что ж, снова жесты».
После долгого и мучительного кривляния, позирования и жестикулирования, житель деревни отвёл его в нужном направлении.
– О, какие люди, так сказать, в Голливуде, – засмеялся тот самый чернокожий, который предлагал охрану Уильяму почти три месяца назад. – Вижу, потрепала тебя местная фауна. Да и с местными ты познакомился, даже их одежду напялил.