Пальмовое сердце
Шрифт:
Спустя полминуты слабость всё же настигла львицу, и она сначала осела, а потом и вовсе постепенно легла на землю.
«Вот так тебе, тварь…»
Повода для радости совершенно не было, по крайней мере, потому, что без срочной помощи и Уильям вскоре потеряет сознание и умрёт. Перед глазами уже всё помутнело, и даже грифы, летающие в небе, теперь казались обычными чёрными пятнышками.
«Пошли вы на хрен, вы меня сегодня не сожрёте!»
Вдруг, перед глазами появилось ещё что-то чёрное. Это «нечто» было совсем близко, но разглядеть всё равно не получилось. Слух ещё не до конца притупился, поэтому он смог различить непонятную
«Аборигены…хорошо это или плохо? Либо меня спасут, либо сварят суп. Даже если сожрут, то я уже об этом и не узнаю…»
Его сознание отключилось, предоставляя возможность мозгу отдохнуть, а так же могли отдохнуть и его сорванные голосовые связки, ведь пока ему в голову приходили разные мысли, его крик распространялся чуть ли не на всю саванну.
Если смотреть глазами аборигенов, то они были крайне удивлены тому, что человек, лежащий на земле, вообще мог что-либо кричать, пока его терзала львица. При этом, как только крик прервался, он еле слышно что-то пробубнил и отключился.
Мужчина, который был главным среди собравшихся над измученным телом, наклонился, и начал что-то оживлённо бормотать, после чего закричал. Несколько более молодых мужчин подбежали, схватили тело Уильяма и побежали восвояси.
Честно говоря, вылечить такие раны мог бы только волшебник, но ведь именно для таких моментов в племенах и существуют шаманы. Как только его обмягшее тело принесли на территорию племени, тут же собралось большое количество женщин и детей, которые смотрели на него и без остановки говорили, то смеясь, то удивляясь.
Когда же из толпы вышел мужчина лет пятидесяти, все замолчали. Никто и звука не проронил. Только что прибывший вождь племени поприветствовал шамана, но больше ничего не говорил. Возможно, сейчас происходила какая-то визуальная оценка шаманом, выживет ли Уильям.
Когда же всё-таки он закончил пристально вглядываться в тело, те же мужчины, что несли его в племя, подхватили жертву и понесли в одну из палаток, судя по всему, жилище шамана. Решение было принято, чужака будут лечить…
«Хочу ли я умереть? Конечно же, нет. Кто бы хотел умереть? Возможно, тот, кому больше нечего терять или кому не зачем продолжать жизненный путь. Я должен жить, ведь моя цель, стать богатым и успешным, а после этого потчевать на лаврах. Никакие там львы, змеи или же обычные люди меня не остановят на извилистом пути моего становления. Могу лишь сказать, что тем, кто недооценивает жадность и расчётливость, очень сильно пожалеет».
Спустя неделю открылись глаза…но никакого эффекта не было. Точнее, всё было настолько мутным, что даже разглядеть что-либо не представлялось возможности.
«Где я? Я жив?»
Слух, видимо, был тоже крайне приглушённым, так как он слышал какие-то крики и оры, но настолько нечётко, будто человек вещал из соседнего дома. Внезапно перед глазами, которые постепенно начинали лучше видеть, возникло изображение. Львица, бросающаяся на него. Тут уж Уильям не сдержался и начал во всю глотку орать. Была даже попытка дёрнуться и отбежать куда-то в сторону. Понятное дело, что никуда он не отбежал, даже на сантиметр. Его максимум заключался лишь в небольшом колебании тела, от которого боль распространилась с такой силой от пяток и до макушки, что жалобный крик стал лишь более пронзительным.
Как оказалось, запас сил, после первого пробуждения, оставлял желать лучшего, поэтому Уильям вновь
Так изувеченный Уильям просыпался ещё три раза, при этом в общей сложности, отключаясь на две с половиной недели. Тело постепенно начало восстанавливаться, но когда в четвёртый раз его глаза открылись, взгляд принялся быстро разглядывать всё, что было вокруг. Уже радовало даже то, что зрение более-менее наладилось. Только проблема заключалась в том, что, пытаясь встать, он понял, что до сих пор не в состоянии контролировать себя.
«Чтоб тебя…»
После этой мысли в голове, парень изо всех сил дёрнулся, желая хоть как-то растормошить своё тело, но эффект оказался крайне неожиданным. Тут же, будто ловушка, активировалась настолько сильная боль, от которой зубы не то, что сводило, они, чёрт возьми, чуть ли не крошились. Как назло, теперь его сознание не отключалось, поэтому невозможно было как-то приглушить адские муки, которые он сейчас испытывал. Из-за того, что боль была нестерпимой, тело Уильяма само по себе тряслось, действуя ещё более пагубно. Спустя минуту страданий его глаза уже начали закатываться, а крик сорвался на какие-то сиплые стариковские издыхания. Вошедший в палатку вождь тут же подошёл к шаману и начал что-то спрашивать. Даже не понимая их речь, было вполне ясно, что решается какой-то очень важный вопрос, так как споры были ожесточённые. Возможно, они принимали решение, как поступить с чужаком. Прикончить и избавить от мучений, либо оставить в живых, давая надежду на излечение. Наконец, оба, шаман и вождь, приняли общее решение, после чего кивнули друг другу. Вождь вышел наружу.
«Почему они ждут? Мне нужно обезболивающее, я сейчас умру от болевого шока. Кто-нибудь, отнесите меня в больницу, а то эти аборигены меня точно убьют, даже если не захотят сожрать».
Прошёл целый час, и тогда в жилище шамана вновь зашёл вождь, но с чем-то белым в руке. Это небольшое «нечто» представляло из себя небольшую трубочку белого цвета, которую ни с чем не сравнишь, кроме как с ножкой от шампиньона. Он сразу же передал её шаману. Цепь действий прервалась на Уильяме, которому в рот запихали эту трубочку и насильно заставили жевать.
«Солёное…Что это такое? Зачем меня сейчас кормить? Мне нужно обезболивающее, которое сможет спасти моё тело от разрывающей изнутри боли. Сумасшедшие аборигены».
Потребовалось ещё около минуты, чтобы все, находящие в палате, поняли, что действие той самой трубочки началось. Тело Уильяма расслабилось. Глаза перестали судорожно закатываться, будто бы желая «заглянуть в душу». Сиплые хрипы так же прекратились. Сейчас всё было мирно и спокойно, но вождь оставался всё таким же недовольным, в отличие от шамана.
«Какой же это кайф…Какого чёрта здесь вообще происходит? Я не чувствую боли, я даже не чувствую своего тела. Возможно, я умер? Нет, не мог я просто так умереть. Хотя, если призадуматься, только что я бился в безумной агонии, которая сводила с ума, а сейчас я наслаждаюсь каждым мгновением. Возможно, я попал в Рай…»
Из палатки вышли все, кроме шамана, который остался наблюдать за своим больным.
– Гхрвт…
Шаман услышал непонятное бурчание, после чего пододвинулся к Уильяму. Конечно же, непонятно, зачем, ведь он не понимал его речь и в любом случае не понял бы ни единого слова. Тем не менее, он наклонился прямо над его ртом.