Пальмы, солнце, алый снег
Шрифт:
– Еще смешней, – покачала головой Ярослава. И заверила: – Да я родной матери – не говоря уже о сестрице с братцами – и то ни одной копейки не отпишу. А ты говоришь – психологу…
– А Антон, может быть, отписал, – упорствовала я.
– Антону, к твоему сведению, и завещать было нечего. Гол, как сокол, – одна зарплата, – жестко оборвала меня Ярослава.
– А Клевенская? Она, с этим ее антивирусом, явно богачка…
– Ты можешь себе представить, чтобы Александра что-то кому-то завещала? – усмехнулась Ярослава. И приговорила: – Нет
– А совпадений в жизни не бывает, – едва слышно проговорила я.
Все-таки упрямства не занимать и мне.
– Все, и говорить больше об этом не хочу. Тема закрыта, – отрезала моя собеседница.
Да уж, если Ярослава что решит, спорить с ней бесполезно. Как, впрочем, и со всеми начальниками.
Сначала мне было обидно, что не смогла настоять на своем. А потом я подумала: «А, собственно, зачем мне с ней спорить? Ну, боготворит она своего психолога, ну, не может даже представить, что он вовсе не такой зайка, каким хочет казаться, – так и пусть себе верит. А я попробую доказать обратное. Хотя бы из духа противоречия. Все равно мне в этих «Тропиках» уже надоело. Сколько можно объедаться, тупо плавать (даже с водной горки не скатишься!) и в одиночестве бродить по лесу?! А тут хоть какое-то дело».
Значит, мне нужен… да для начала всего лишь компьютер с выходом в Интернет! Надо посмотреть в поисковиках, что этот Яков Анатольевич, роковой психолог, за птица.
Я, правда, в одну из бессонных ночей пообещала своему Пузожителю, что до его рождения больше к компу, под вредное излучение, не подойду. И слово – пусть даже данное всего лишь эмбриону – надо держать. Но, с другой стороны… секретарей, которых я могу усадить за компьютер, у меня здесь нет. Как и специальных служащих, которые делают из печатных изданий подборки по теме . Значит, только и остается: лезть в Интернет самой.
«В конце концов, малыш, пара часов за компом ничего не решают, – обратилась я к Пузожителю. – Скоро ведь подрастешь и сам начнешь во всякие «Думы» резаться!»
Прикоснулась к животу, прислушалась… Пацанчик сидел тихо. Значит, не возражает. Ну и чудненько. Я уже четыре битых дня без компьютера. Да для современного человека, столичного жителя, это почти год! Заодно, кстати, и погоду на завтра посмотрю, и в свой живой журнал загляну…
Так что утром, сразу же после завтрака, я пошустрила в развлекательный комплекс, где находились боулинг, бильярд, танцевальный зал и интернет-кафе.
Заказала себе положенный примерным беременным девочкам морковный сок, выбрала самый удобный, в уголке, компьютер и набрала в окошке поиска: «ГВОЗДИЦИН ЯКОВ АНАТОЛЬЕВИЧ».
Андрей Степанович, богатый человек и любитель женщин
Он постарался уйти как можно дальше от всех и нашел приют в пустом по дневному времени помещении боулинга. Дорожки еще не работали, бар только что открылся.
– Смешать вам коктейль? – зевая, спросил бармен.
– Нет,
Он никогда раньше не позволял себе выпивать в утренние часы. Но сегодня гладкая, выстроенная по строгим правилам жизнь дала явную трещину.
Еще вчера было важно, чтобы с утра обязательно провести разминку, сто приседаний, пятьдесят отжиманий, а потом выпить стакан минералки, обязательно «Перье», с лимонной отдушкой. А на завтрак чтобы присутствовал привычный, выверенный годами рацион: овсянка, омлет, мюсли в молоке. А после завтрака, даже если на работе аврал, прилечь, всего-то на десять минут, но зато этот легкий отдых придаст тебе сил на весь день.
«Ты живешь, как часы. У меня на даче такие стоят: долбаные, ржавые, каслинского литья!» – укорила его однажды одна из мимолетных подружек.
– Что ты имеешь в виду? – искренне не понял он.
– Да то, что тощища с тобой смертная! – вынесла приговор девчонка.
Ну да. Его жизнь – тоска. Зато нюхать кокаин, потом под кайфом плясать до утра, а после дрыхнуть до полдника – так уж весело!
Плюс к тому такая, как у него, «тоскливая» жизнь – если она организована строго по расписанию – течет легко и приятно. И гораздо реже, чем прочим смертным, преподносит разные неожиданности…
Но иногда и в его незыблемом распорядке случались сбои.
Сегодня ровно в восемь утра – Андрей Степанович как раз почистил зубы и собирался взяться за разминку – в его номер постучали. Стук был ненавязчивым, корректным – так заявляют о себе только отельные служащие. И когда Андрей Степанович распахнул дверь, на пороге номера действительно топтался юный посыльный в аккуратной отельной форме.
– Господин Становой? – вежливо остановился он. – Вам пакет. – И протянул Андрею Степановичу длинный белый конверт – без печатей, без марок.
Никакой почты тот не ждал и потому подозрительно осведомился:
– От кого это?
– К сожалению, не скажу, – вздохнул мальчик. И объяснил: – Конверт оставили для вас на рецепции.
– А кто оставил?
В глазах юноши мелькнуло раздражение, но все же выучка взяла верх:
– Увы, не знаю. Конверт лежал на стойке и был надписан – видите: господину Становому, номер 442. Я и отнес его вам. Берете?
– Если в нем споры сибирской язвы – отвечать будете лично вы, – пошутил Андрей Степанович.
И конверт взял. Захлопнул за посыльным дверь, разорвал бумагу…
Никакого письма в конверте не оказалось – одна лишь фотографическая карточка.
И изображала она Лидку. Ту самую Лидку, жену его начальника, которую он так неудачно соблазнял на Мальдивах. Когда был сделан снимок, Андрей Степанович не понял – Лидка относилась к женщинам без возраста.
Он озадаченно уставился на ее морщинистое, с печальными глазами лицо. Что за странные шутки!
А потом перевернул карточку и прочитал на обороте: «АНТОН. АЛЕКСАНДРА. ТЫ БУДЕШЬ ТРЕТЬИМ».